Соседи

 Соседи

Про жизнь в коммуналках много написано и наговорено. Много хорошего и много плохого. Примером наиболее злого описания коммуналки является глава «Воронья слободка» в «12 стульях» Ильфа и Петрова. Ничего плохого про нашу квартиру № 12 по Подколокольному переулку сказать не могу. Мы жили дружно, по возможности помогали друг другу.

Семья полковника Василия Петровича Истомина состояла из 4 человек. Кроме него их двадцатиметровую комнату занимали – жена Ксения Максимовна, дочь Галина и сын Сергей. Галина окончила школу с золотой медалью и легко поступила в институт. Сын учился так себе и, возможно, поэтому избрал военную карьеру. Он рано покинул отчий дом, и я его помню во время приездов из далеких гарнизонов, где он проходил воинскую службу. Галина отделилась от родителей в середине 60-х годов. Она купила квартиру в ЖК, который был организован при Академии. Годом позднее в этот ЖК вступила и моя сестра, когда он начал строительство второй очереди дома на Уральской улице.

 Вторую комнату в нашей коммуналке занимали Ревкевичи: Александра Михайловна и ее дочери Галина и Марина. С мужем она была в разводе. Обе дочери, как и Галка Истомина, были золотыми медалистками. Старшая из дочерей закончила физфак МГУ, а потом еще и аспирантуру. После защиты диссертации работает (до сих пор, хотя ей уже 78 лет) на том же факультете. Марина выбрала профессию врача. Несмотря на очевидные достоинства сестры замужем не были. Лет 40 тому назад в разговоре со мной Галина посетовала, что на нее почему-то никто из мужчин внимания не обращает. Я в свои двадцать с небольшим как достаточно опытный сердцеед высказал следующее предположение, которое ей понравилось и запомнилось: - Понимаешь, Вождик (это было ее домашнее прозвище), приличные мужики на тебя не обращают внимание, потому что уверены, что такая красивая, умная и интеллигентная девушка, уже давно замужем, а высокая порядочность и принципы тебе не позволят пуститься с ними в интрижку. А для неприличных мужиков ты находишься и вовсе на недоступном в их понимании пьедестале.

Марина была старше меня на 4 года – разница в возрасте, становящаяся все менее заметной со временем. Мы с ней дружили по-соседски. Помню, как после возвращения из Пензы, где на Ладиной свадьбе всё время пели и приплясывали под куплеты Курочкина из спектакля Московского театра Сатиры (потом появилась киноверсия спектакля) «Свадьба с приданым», я становился под дверью комнаты Ревкевичей и запевал: Я тоскую по соседству и на расстоянии – ах, без Вас я, как без сердца, жить не в состоянии. Примерно в это же время я тяжело заболел. У меня подмышкой образовалась гнойная флегмона. Подскочила до 40 градусов температура. Чувствовал я себя паршиво. На каком-то этапе одним из средств лечения были мешочки с нагретой на сковородке крупой, которые мне закладывали в подмышечную впадину. Маринка после школы заходила ко мне, делясь школьными событиями, веселила, как могла. Запомнил одну из ее шуток. Она приносила свою куклу, накидывала ей на плечо мешочек с крупой и говорила, что это Машка с трудоднями. Кстати, тогда за подобную «шутку» могли и посадить.

 Мы с Маринкой ладили, но однажды она на меня сильно взъелась. Мы с ней были в кинотеатре «Метрополь», где шел знаменитый фильм «Морской ястреб» (в советском прокате фильм назывался «Королевские пираты») с Эрролом Флинном в главной роли. Когда погас свет, портьера у окна зашевелилась, и из-за нее вылез пацан, которому, видно, захотелось посмотреть фильм еще раз. Уж, не знаю, что на меня тогда нашло, но я стал предлагать Марине вызвать билетера и изгнать пацана из зала. Но она не только не поддержала мой фискальный порыв, но и сердито отчитала меня по полной программе.

Главным местом общения с соседями была большая кухня. Мы с Ревкевичами там и обедали. Истомины предпочитали питаться в своей комнате. У Василия Петровича были свои причуды. Главной его едой была манная каша. Он любил и почаевничать. После каши обязательным ритуалом был торжественный пронос с кухни в комнату стакана чая с лимоном в подстаканнике. Еще он замечательно громко на всю квартиру зевал.

Однажды мы с соседями чуть не поссорились. Холодильников тогда еще не было, но на кухне под окном был большой так называемый холодильный шкаф-стол. В шкаф убирали часть продуктов, а еду на утро обычно оставляли на рабочей поверхности под открытым окном. Как-то раз из оставленной матерью на ночь кастрюли пропало мясо. Подозрение пало на меня с сестрой, поскольку мы иногда с ней вставали ночью и утягивали кусочки приготовленной матерью вечером на следующий день утки или курицы. Сестра норовила стянуть ножку, но я более умудренный в практических жизненных вопросах, резонно останавливал ее: - Ты, что, ножек всего две, съешь одну – сразу заметят. Бери из середины, там кусочки не считаны. Но подозрение о краже мяса из кастрюли мы отвергли с негодованием.

 Через пару дней история повторилась, только на этот раз была разорена кастрюля Ревкевичей. Напряжение и взаимное недоверие нарастало. Но к счастью буквально на следующий день всё разъяснилось. Потенциальные воришки были реабилитированы. Ночью кто-то из взрослых вышел на кухню и включил свет, и всё стало ясно. Воровкой оказалась ворона, которая повадилась влетать в форточку, скидывать крышки с кастрюль и лакомиться вкусненьким. Ворона от неожиданности заметалась по кухне, а потом стремглав вылетела в открытую форточку. С этими умными и наглыми тварями мы сталкивались и раньше, когда зимой вывешивали за окно сумки с продуктами. Случалось, что сумки оказывались расклеванными. Но то, что ворона отважится проникать в квартиру через форточку, конечно, никому в голову не приходило.

В советское время, особенно в 50-е и 60-е годы в Москву на выходные специально за продуктами приезжали жители из Подмосковья и ближайших областей. К Истоминым практически еженедельно приезжали родственники из Кондрово Калужской области. Ксения Максимовна, как могла, терпела, но когда они первыми переехали в выделенную им квартиру, своего нового адреса для родни не оставила. В свой очередной визит кондровчане остались без ночлега. Что там было у них дальше, мы уже не узнали.

К Ревкевичам приезжали родственники из Котовска, в том числе и мать Александры Михайловны – очень симпатичная старушка Ефимия Власьевна. Но она гостила подолгу. Разговор у нее был певучий на смеси украинского и русского языка. Она много рассказывала интересного про войну, про румынскую оккупацию.

У нас частыми гостями бывали Савины – чаще проездом на Юг, а также родня из Пензы, особенно часто и достаточно регулярно у нас останавливался Николай, второй муж Лады. Он был главным инженером, а потом и директором крупного оборонного завода и должен был постоянно ездить в Москву в свое министерство на совещания, на согласование планов, смет и т.п. Реже бывали дядя Шура (точнее сказать, муж Евдокии Дмитриевны -сестры бабуси) и Ладин брат Олег.

 Запомнился его приезд в 59-м году. Он совпал со второй попыткой поступления Олега Савина в МАРХИ. Они оба оказались заядлыми картежниками, третьим был я, иногда к нам присоединялся Толя Аринушкин, который среди моих школьно-дворовых ребят по части карт был профессором. Часами до ночи мы просиживали за картами, резались в Кинга, Преферанс, Козла, Сику. Родителей не было, отец дослуживал свой срок в Ферзиково, там же была и мать. Поэтому дым от сигарет стоял коромыслом, вино лилось рекой. Я не курил, но винцо понемногу потягивал.

Конечно, о подготовке к экзаменам в такой обстановке речи не могло быть, но Олег шел как стажник, и поэтому ему было достаточно сдать все школьные предметы на тройки. Рисунок же у него был поставлен отлично. Однако, всё сдав, Олег чуть не пролетел с институтом. Оказалось, что у него в трудовой книжке до двухлетнего стажа не хватало 11 дней. Из Балтийска ему срочно прислали справку на недостающие дни, но это не помогло. Его кто-то надоумил обратиться в ЦК ВЛКСМ – Олег был в Балтийске членом горкома комсомола. В ЦК его выслушали и обещали помочь, но поскольку было время летних отпусков, нужных людей надо было дождаться.

Братец вернулся в Балтийск, а чтобы он не загремел в армию, дядя Вася в срочном порядке устроил его на рыболовное судно, которое вот-вот должно было уйти на несколько месяцев в плавание. И буквально накануне отплытия судна из Москвы пришла долгожданная телеграмма с сообщением о зачислении. Олег был талантливым архитектором, одно время занимал должность главного архитектора Серпухова. Потом в Москву на учебу потянулись и остальные Савины – Марина закончила МИСИ и получила специальность инженера-строителя, Наталья – МХТИ и стала химиком. Но они все жили преимущественно не у нас, а у своей московской тетки по отцу. В 1968-м году мы получили квартиру на Хорошевке и навсегда распрощались с Подколокольным переулком.