Эжен Делакруа. Дневник - 485

Пятница, 13 мая

Попробовал продолжать статью, но, написав несколько строк, которые пометил в заголовке первой части (потому что я хочу написать ее в двух частях: одна — биографическая, другая — разбор дарования и работ), почувствовал прилив скверного настроения и смог только читать и даже спать до середины дня; потом, пользуясь чудной погодой, от которой мы уже успели отвыкнуть, я увел Женни в лес, где мы сделали большую прогулку. Пошли по аллее Эрмитажа до большого дуба, возле которого отдохнули; до этого мы заходили в Эрмитаж, часть которого продается. Вот местечко, какое нужно было бы мне! Парк, представляющий собой в сущности плодовый сад, очарователен; он еще полон старыми деревьями, снабжающими своими плодами всю округу. Эти узловатые, искалеченные годами стволы еще покрываются великолепными цветами и фруктами, среди разрушенных не временем, но руками человека построек. Всегда чувствуешь печаль от этого нечеловеческого зрелища, этой глупой ярости разрушения... В то же время я замечал, насколько произведения, обязанные своим возникновением последовательному уму, выношенные великой идеей долголетия и выполненные с необходимой тщательностью, сохраняют отпечаток силы даже в своих обломках, которые почти немыслимо уничтожить бесследно. Старинные корпорации, в особенности монашеские, считали себя вечными, ибо чувствуется, что они создавали на веки веков. То, что уцелело от старых стен, служит упреком безобразным пристройкам более позднего времени, прилепившимся к ним. В пропорциях этих остатков есть нечто гигантское в сравнении с тем, что ежедневно строится на наших глазах частными лицами.

Я думал в то же время, что до некоторой степени это верно и относительно произведений талантливого человека. В отношении скульптуры это неоспоримо, потому что наиболее неудачные реставрации позволяют все же ясно видеть то, что принадлежит оригиналу; но и в живописи,— как она ни хрупка и как она порой совершенно убийственно и записана неумелыми руками,— расположение, общий характер, какая-то неуловимая печать обнаруживает руку и замысел великого мастера.

Вечером получил письмо от Ризенера, который просит меня принять его с Пьерре; также письмо от г-жи Форже; ее сын уехал путешествовать в сопровождении доктора, однако она беспокоится о его здоровье после полученных писем.