33
Ещё в первой главе я угрожал высказаться по поводу кличек. Да ещё в извращённой, как подобает подонку, форме. Собственно, высказывания на сей предмет, если вы заметили, разбросаны по всему тексту. Но это же не отменяет обещания! Вот я и собрался в самом конце предпоследней главы. Получите! Только заглавие, как обычно, не сумел придумать.
* * *
Шутя, я называл себя Подонком.
Родиться мне случилось на Дону.
Теперь, употребляя это слово,
к себе примериваю я его всерьёз.
Случалось мне Насильником бывать:
таскать в голодную студенческую пору
на хиленьком горбу мешки и туши
баранов – ибо сам в бараньем весе
я оставался, сколько ни корми
(Говядину грузили кто покрепче).
А довелось ещё и Отщепенцем:
в студенческой строительной шараге
так называли плотников. Хотя
уж если честно – ну какой я плотник?!
Родитель прав был, заявляя прямо,
нисколько не виня себя при этом,
что руки у сынка растут из жопы,
и, в общем, недоделали его.
А рано обзаведшись бородой,
которая была седою – сразу.
Теперь догадываюсь, что – авансом
за весь комплект грядущих потрясений:
и посланных мне милостью Всевышней,
и найденных клиентом самостийно
на собственную жопу. Но довольно,
подробности излишни. Вот за облик,
а пуще – за фанатское упрямство,
которое, как это всем известно,
так нравится высокому начальству,
доброжелательные сослуживцы
навесили мне прозвище Душман.
Теперь мне шестьдесят. Устав от жизни,
я истины ищу определенье
(Приходится х*йнёю заниматься,
чтоб только заниматься чем-нибудь).
Вопросы на проклятые ответы
ночами мне покоя не дают.
Особенно хреново в полнолунье.
Я знаю, почему: две страшных даты,
которые мне жизнь перевернули,
пришлись на эту фазу. Сумасшедшим
ты назвала тогда меня в горячке,
не ведая, сколь к истине близка.
Я ж если не безумен, то – пока.
Умерьте прыть! Я осуждён не вами!
Сам над собой вершу я страшный суд,
не в силах ждать, когда вперёд ногами
меня чужие люди понесут.
Пройдёт и это. Господи, спасибо,
что дал мне, не умевшему просить,
поймать в Байкале золотую рыбку,
последнюю изобразить улыбку,
опорожнить последнюю бутылку,
последнюю кликуху доносить.
* * *
Ну и достаточно, пожалуй. Трудно обманывать самого себя, так что лучше честно признать: всё! ничего нового я вам сообщить не смогу. Кончился “message”. Потому хотя бы, что события в моей жизни кончились. Со мною ничего не происходит.
И вряд ли что-нибудь произойдёт. Простите, что опять не вполне точно цитирую сразу двух классиков.
Правда, есть ещё последняя глава. Но, хотя она давно закончена, разрешите предъявить её попозже. Я сам решу, когда. А если не сам, то наследники распорядятся. Когда обретут на это право.
октябрь 2009 г. – март 2010 г.
г. Александров
Свободное копирование
