1930 — 1931 годы явились для меня эпохой большого творческого кипения. Ретроспективно я вижу, как много написал всевозможных рецензий, статей, откликов на литературную жизнь, в то же время я углубленно работал над тем материалом, который позже должен был лечь в основу моей диссертации. Словом, даром времени я не терял. Мне было 22 — 24 года, и я ощущал подъем творческой энергии. Постепенно мое главное внимание сосредоточилось на докторской теме. Она представляла собой многочисленные сложности, отчасти естественные для каждого, впервые занимающегося исследованием, а во-вторых, специально для меня затруднительные, потому что моя диссертация впервые строилась не только на письменных текстах, но и на свидетельствах памятников искусства, иконописи. По существу, это был совершенно новый шаг. И тут я столкнулся со множеством затруднений, с моим незнанием текста и непониманием мною фона развития некоторых вещей в средние века. Мне пришлось прочесть много книг “вокруг” темы, чтобы уяснить, на чем и как я должен сосредоточиться. Это процесс очень мучительный, тут мне мало могли помочь мои ученые коллеги. Я шел во многом вслепую и только в 1931 году начал отдавать себе отчет, что именно в литературе, которую я собрал по своему вопросу, существенно, а что нет.
Свободное копирование
