Самулев

С а м у л е в

 Многолетний лучший друг Паши Малинина задолго до моего знакомства с ним.

 Муля. В отличие от всех нас, совершенно не тусовочный человек. Чтобы его найти, надо было идти к нему домой, телефонов тогда не было. Поразительно, но он был исключительно, как брат, похож на Малинина. Оба неотличимо гвардейского роста, с широкими развернутыми плечами, узкими, я бы сказала, красивыми лицами, длинными хищными носами. Но этот без очков. Геолог. Наследственный.

 Когда-то, когда я ходил в шестой-седьмой класс, они были первыми парнями на деревне на пару. Светлана рассказывала, что девчонки ее школы высоко ценили этих ребят, боевых драчунов, остряков, красавцев.

 Они это знали и широко пользовались этим.

 Олег Битюков огорчил меня, сказав, что раньше в их паре тон задавал, главарем считался именно Муля. Но к моему времени их дружба ослабла, и теперь Самулев шел уже по следам Малинина. Он тяжко огорчался, когда узнавал, что некоторое время тот удачно провожался с незнакомой ему девушкой. Искал ее, находил, знакомился, входил в интимные отношения.

 После того, как Паша с Молей три года счастливо прожили в гражданском браке и разошлись, Моля стала гражданской женой Мули. Кто бы усомнился.

 Я Мулю не любил. Не то, чтобы ненавидел, но не любил. Он для меня был как бы не сам по себе, а дубликат Малинина, а я таких не люблю. Про него рассказывали много правдоподобных историй, как он за девушек вступался, как мелких хулиганчиков под зад ногой из людного кафе вышибал. Он изо всех сил стремился вести жизнь героев Хемингуэя или как минимум Ремарка.

 Однажды он с Толей Бороздиным решил провести день по-хемингуэевски, всем на зависть. Кафе «Лакомка» на Пушкинской улице. Там можно было купить кекс, пирожное, выпить чашечку кофе за четыре копейки (вот, вот она ностальгия, чашечка кофе за четыре копейки. Вкус тот же, а пахло лучше). И рюмочку коньяка. Как в Америке бы сказали, один шат, грамм тридцать-сорок. Коньяк отдельно без кофе покупать было нельзя, только в приложении к кофе. Чтобы не было сомнений, лично я присоединяюсь к забытому авторитету, который сказал, что пить кофе с коньяком – портить два хороших продукта.

 Стоило это прилично, но вполне доступно. Так вот.

 Встали Самулев с Бороздиным в эту очередь часов, скажем, в одиннадцать утра, отоварились. Не торопясь подошли к столику, разложились, врастяжку выпили, снова в очередь встали. И опять, и снова. Раз в час к ним присоединялись друзья и приятели, выпивали дозу и уходили по делам, а те все крутились в погоне за фиестой. После какого-то, десятого скажем, круга возмутилась буфетчица.

 - Молодые, вроде парни культурные, черт с вами, налью вам по стакану коньяка и убирайтесь, а сердце гробить больше не дам, кофе не налью.

 У нас с Мулей были редкие отстраненные встречи. Мы не столько знали друг друга, сколько наслышаны были. Иногда в преферанс вместе играли, он играл лучше меня, хотя и я тогда был не плох.

 Я бы его вообще пропустил, не много он в моей жизни и в моем сердце места занимает, но он мне нужен для одной детали, необходимой в дальнейшем повествовании.