Следующая сценка на огромном, больше деревенского стадиона колхозном дворе. Опять что-то лопатами ковыряем. Сухо. Вот все остановились, перестали работать, смотрят в одну сторону. На офицера. В глубокой сибирской деревне не каждый год летчика, фуражка голубая с зеленым, увидишь.
Летчик не летчик, а идет прямо ко мне. А я и не сомневался. Крепкого сложения, шагает, дорогу не выбирает, головой не крутит, смотрит прямо на меня. Подошел, снял фуражку, запотелся. Небольшого роста, лицо не круглое, но широкое, с экономно натянутой кожей. Лоб высокий. Но не из тех светлиц, в которые любят залетать легкомысленные идеи, а из темниц, в которые насильно втемяшиваются тугодумки и из которых уже потом их и колом не вышибешь. Глаза не злые. Но засажены глубоко, смотрят оттуда на все как на чужое. Голову повернул – как раз в этот миг водоворотом всеобщего интереса под взгляд его подкрутился наш руководитель.
- Этого человека (меня) я у вас арестую (как вроде в магазине куплю.) Вот ордер (валюта такая).
Тут меня осенило задавать умные вопросы и возмущаться.
- На каком основании?
- Что именно мне инкри-это самое-минируется?
- Где ордер? Покажите его мне!
- Почему это вы сразу ко мне направились?
- Откуда вы меня знаете?
За спиной у летчика-капитана оказался старшина (стрелок-радист?) со шкаф внушительностью. Летчик-капитан теперь уже полностью ко мне повернулся и вежливо мне прямо в рожу стал что-то тыкать.
- Вот, пожалуйста, удостоверьтесь.
Действительно, удостоверение. Пытаюсь удостовериться. Смотрю – ничего не вижу, все силы уходят на то, чтобы притвориться спокойным...
- Куда смотреть-то?
(Я читать временно разучился, вот фотка – похож... Или нет... Ага, вот: капитан, старший следователь, Лысов Иван Кондратьевич (фамилия такая, и звали Иваном, а отчество помню нечетко).
- Да вы не туда, не туда, вы выше смотрите, вот сюда.
(Туда-сюда... над этой чертой что ли... тут совсем мелко... а я уже и буквы стал забывать... ч-е-е-ерт! - так это ведь я ту самую известную по самым страшным рассказам красную книжечку в руках без почтения верчу... во, карьеру себе устроил... чего удостоился... что же там написано? Может мелкенько так про мой расстрел?) «Управление государственной безопасности» моей родной Крымской (в книжке эта область у меня для конспирации названа Нагорно-Джанкойской) области...
- Это вы что, за мной сюда приехали?
- Именно что за вами. Только не приехал, а прилетел.
(Ну понятно, раз летчик, вот и прилетел).
Следующий час, два или три из памяти ушли. Лысов оформлял и подписывал протоколы, я вещички свои убогие собрал, но куда девались остальные два часа пятьдесят семь минут, не помню. Прощаний не было. Кто я им? Что ему Гекуба?
Смотрели в мою сторону издалека, скорее просматривали, может без злобы, точно что без жалости.
Повезли в пригородном поезде «кукушка». Тесно в ней всегда, как в городском автобусе в часы пик, схватишься рукой за поручни, ножки задерешь - и все пять часов пути, Сибирь большая, от остановки до соседней конь не добежит, сдохнет – виси, прижатый остальными сельдями, просаливайся в собственном поту.
Летчики-чекисты разгрузили для меня целое купе (честное слово, есть преимущества и у политподнадзорного), уложили на вторую полку, капитан сел напротив и в меня неусыпно уставился, а старшина сел у выхода, дверь изображать. Правда, похож.
Когда же я улегся, капитан привстал ко мне на цыпочки и уютным домашним тоном задал главный вопрос:
Где оружие прячете?
После этого я совершил первый в своей жизни смелый поступок – заснул. Может от страха. Но до самого Иркутска спал, не просыпался, в сны не вглядывался.
Свободное копирование
