ДВА АРЕСТА, ТРИ СУДА
В с е е щ е ш к о л а
Вернемся от этой кошмарной жути к нормальному противоположению полов. Не сразу мне стало и здесь плохо. Сначала, еще в полусредних классах, нет, лучше сказать пока я до восьмого класса учился в мужской школе, все это можно было в одиночку перетерпеть и перемечтать, но потом...
Ну да. С приходом девочек моя позиция в классе резко изменилась. Все учились, все знают, что в каждом классе есть свой записной отличник-толстяк, свой очкарик, свой клоун. Если даже нарочно ради эксперимента согнать в один класс только серьезных детей, кого-нибудь обязательно вытеснят в классные клоуны. Из одних отличников – кто-нибудь станет отличником... Какая-то роль была и у меня. Я был лучшим математиком в классе, да, пожалуй, и в школе, входил в сборную школы по шахматам и несколько раз удачно за нее выступал. Был постоянным членом редколлегии стенной газеты, имел разные комсомольские посты. Если бы к тому времени был КВН, я бы стал одним из его лидеров, а без этого... ну как это в моем возрасте словами обозначить? Главным экспертом по юмору, лучшим из рассказчиков анекдотов. В пятерку наиболее авторитетных в классе может я и не входил, но был в десятке.
Однако все это до прихода девочек. А когда они пришли, влились, вперед по авторитету поперли здоровяки-второгодники, по росту, по весу, да и по карманным деньгам. Не только я, но лично-то я довольно далеко был задвинут.
Тем более, что в половом смысле я был беспрерывно и без устали напряжен. От самого пробуждения и весь день. Тут надо удержаться, не проскочить, но пока я в школу шел, мне приходилось по пять раз останавливаться, наклоняться, делать вид, что шнурки завязываю, - лучший способ, чтобы хоть на время отхлынуло, а то идти трудно. Потом выяснилось, что у меня гипертония, повышенное в одном направлении давление.
А в девятом-десятом классах у меня в журнале было полно единиц, отказывался отвечать. Ну куда еще деваться при моей стыдливости, сам маленький, а торчит как у большого. Кстати, вот это самое ухудшение моего внутриклассного рейтинга стало еще одним и важным поводом лезть в политику. Это куда менее важно в сравнении с арестом отца и его расстрелом. Но появилась вторая равноправная причина стать самым славным, главным на земле и в окрестностях. Теперь еще и для того, чтобы именно ко мне девки в очереди стояли. Мое главное средство общения – язык. А в теме «девочки» я очень долго оставался теоретиком, это вынуждало меня все чаще переходить в беседах к теоретическим темам, где я был сильнее.
Свободное копирование
