10.
Каждый из нас рано или поздно задает себе сакраментальный вопрос: какова цель его собственного существования? В чем истинное предназначение его тела и души? Религия, философия, эзотерика тысячелетиями выдвигали свои прямые версии, загоняя многочисленных поклонников в прокрустово ложе готовых матриц.
Ближе к сорока мне открылась вымученная истина: мы приходим сюда, чтобы исправить ошибки прошлой жизни и навести порядок на путях своего рода. Мы - рабочие ремонтных дорог, копаем, заливаем асфальт, ставим знаки и рисуем разметку. Так, чтобы следующим поколениям было легче и быстрее двигаться вперед по гладкому, начищенному до блеска, скользящему шоссе, чтобы они не спотыкались на ямах, не путались в развязках и не буксовали в тупиках.
Кто-то умный и могущественный наверху великодушно дает нам еще один шанс все исправить, если мы поймем свою задачу и найдем в себе силы выполнить работу. Когда мне пришло это озарение, разрозненные обрывочные факты моей жизни сложились в одну грандиозную формулу.
Вероятно, матрицы Грофа произвели на меня слишком сильное впечатление, потому что к тому моменту, когда я оказалась на этом свете, тело мое уже не дышало. Но опытные руки врачей изменили ход моей судьбы. Вероятно, кто-то наверху решил дать мне шанс.
На следующий день меня не принесли кормить. Мама ужасно расстроилась, решив, что я умерла и врачи специально держат ее в неведении, чтобы избежать скандала. От таких мыслей она потеряла самообладание и впала в истерику, что было ей совершенно не свойственно. Персонал был вынужден вызвать глав врача, и меня все же показали, лежащую в боксе и обвитую разными трубками. При рождении мой вес был 2200 г, по всем канонам я была слишком миниатюрной. Мама рассказывала, что моя кожа была жемчужно-белого цвета, а голова покрыта довольно приличным слоем волос.
Спустя двадцать семь лет моя дочь родилась с весом 3700, была совершенно медная, заслужив прозвище "Вождь краснокожих". Я всегда подозревала, что в крови у мужа течет капелька индейской крови. Голова у Леськи была практически лысая, а на лбу красовалась большая гемангиома в виде буквы V. Когда мама впервые увидела ее, не могла сдержать разочарования:
- Ой, какая страшненькая...Ты была совсем другая...
Свой первый месяц я провела в больнице. День моего знакомства с домом по традиции был отмечен праздничным столом. Мужчины выпили, и папа всерьез расплакался. Он был разочарован двумя обстоятельствами: родилась девочка, а не парень. К тому же, я была совсем крошкой, и перспективы моей жизни и здоровья были туманны.
Благодаря миниатюрности в больнице меня прозвали Дюймовочкой. Маленький рост и вес прочно прилипли ко мне на много лет, и я точно помню, что пошла в первый класс с рекордными 18 кг веса. Только летом накануне своего двенадцатилетия я отмахала за три летних месяца десять сантиметров в длину и сравнялась со сверстницами ростом и формами.
В тот холодный осенний день, первый день своей встречи с домом я лежала распеленутая на столе, собрав своих родных в волнующий круг наблюдателей. Даже моя бабушка, родившая и воспитавшая трех детей, боялась взять меня на руки. Всем казалось: одно неосторожное прикосновение, и жизнь покинет мое хрупкое тело.
- Ты, действительно, была похожа на куклу: длиной в большую мужскую ладонь, большеголовая, глазастая, с локонами волос, спадающими на крохотные плечиках, - вспоминала мама.
Когда-то в юности я копалась в ящике маминого рабочего стола и нашла старый потрепанный конверт. В нем лежал маленький кусочек непромокающей пеленки, на котором было написано имя мамы, мой вес и рост при рождении. В дырочке сбоку было всунуто крошечное колечко скрученного бинта, точно в охват запястья моей ручки. Это колечко теперь годилось мне только на первый палец. Еще в конверте лежал локон волос, который мама отрезала, когда мне исполнился месяц. Нежный детский завиток цвета раннего гречишного меда, упрямо благоухающий солнечным светом, свежей зеленью скошенного луга и парным молоком.
Свободное копирование
