23-24 июня 1980 г.
Спал долго. А когда проснулся, мы уже стояли в Витебске. Я посмотрел в окно - вокзал, народ туда-сюда снуёт. Все загорелые, провинциальные. И - тополиный пух опять кругом порхает!..
Снова заснул. Проснулся в Орше. Пух за окном. Поехали тихонько. Вот промелькнула стрелочница - баба загорелая. Любвеобильная! По крайней мере, так мне показалось. А мужики, что попадались на глаза то тут, то там, все мне казались простоватыми.
Потом был Могилёв. Пух был и там.
А в Гомеле, мне показалось, пуха было меньше.
Рядом в купе - семья с мальчишкой лет шести-семи. Все говорят на украинском языке. Мягко, красиво он звучит, особенно в устах ребёнка: "Зiрки, будинок, сонечко, як шо, мiстечко, потрошечко"...
А с противоположной стороны мать с сыном едут. Сыну лет пять, а, может, тоже шесть. Он задаёт ей без конца вопросы. Мать это злит. Вопросы же такие: "Скоро приедем к бабушке? А сколько ещё ехать? Мама, а правда, что на свете существует неземная красота?"
Мы проезжали Рогачёв, и мама сообщила сыну: здесь, на такой-то улице живёт такая-то Марина. "Мама, а окна нам её отсюда видно?" "Нет, потому что дом её отсюда далеко."
Позже мальчишка наизусть читал ей сказку "О попе и о его работнике Балде".
Я то лежал, читал (то Моэма - "The summing up", то Чехова), то просто так лежал. То вниз спускался и сидел, читал или смотрел в окно.
Мы проезжали Белоруссию. Мелькали за окном красивые пейзажи.
Вдруг после Гомеля "зачем-то" дождь пошёл (16.10). Туча огромная и чёрная висела над землёй. Я испугался - скоро ведь Чернигов, мне там выходить! Куртку с собой я почему-то, дурачок, не взял! Дождь же хлестал.
В Чернигов мы приехали в 16.28. Здесь, слава богу, не было дождя.
Вот и вокзал! Со стороны похож на замок. Слышал, что он построен был немецкими военнопленными в конце 40-х.
Прежде всего, решил поесть. Буфет не изменился, тот же. Я взял бутылку пива, 200 грамм говядины, варёное яйцо (которое, к несчастью, оказалось тухлым)...
Сдав в камеру хранения портфель (оставив только зонтик), я вышел из вокзала. Слева - садик. Я вошёл.
Вот он тот самый тупичок! Здесь и стоял когда-то наш состав из Мурманска. Всё, как тогда, да только нет теперь того состава, нет тех людей, с которыми тогда по воле случая пришлось быть рядом. Я снова здесь, но ведь и я уже не тот! Прошло 15-ть лет!..
Шёл по какому-то проспекту, ничего не узнавая. Очень был рад, увидев телевышку впереди. Там - вспомнил сразу - и гостиницы и рынок...
Ездить в Чернигов из деревни я всегда любил. Ездили в кузове открытой всем ветрам машины. Тесно сидели на широких, отшлифованных задами, толстых досках. Если вдруг ливень - в кузове всегда лежал брезент. А коллектив обычно складывался в большинстве своём из женщин... А вот по рынку и по магазинам с женщинами путешествовать я не любил...
Мест нет в гостиницах "Десна" и "Украина". Люди, чтобы попасть туда, придумывают разные уловки.
Так, например, директор "Украины" - женщина. (Я так решил, а, может, эта женщина и не директор, а администратор.) И молодой кавказец (он, естественно, с усами) ей подарил цветы. После чего к ним подошли кавказской же наружности два толстых крупных парня и худая маленькая женщина. Директор: "Но учтите - только до утра!"...
Позже я подошёл к усатому кавказцу. Тот у дверей гостиницы стоял один, курил. Я: "Помоги устроиться". А он не ожидал и растерялся: "Как - помоги?"
"Так этим же помог!"
"Этим помог, они мне земляки, приехали с Азербайджана. Ты подойди к ней сам".
"Потёрся" я, хотел к НЕЙ подойти, но около неё всегда был "хвост". Ну, а потом она ушла наверх куда-то...
Администраторше мужик из очереди говорит: "Дайте анкету". А она ему в ответ: "Что значит - дайте! Вы сначала дайте нам, потом уже мы вам дадим". Администраторша в виду имела документы: командировочное удостоверение и паспорт. А непосредственный ответ её вдруг прозвучал двусмысленно и нагло...
В нашей стране нет никаких условий для свободных путешествий. Ехать без риска можно только в те места, где у тебя имеются гостеприимные знакомые и родственники... Как-то сестра сказала мне: "Я не могу так ездить, как, обычно, ездишь ты. Я так боюсь. Как можно ехать, не имея представления, где будешь жить!"...
Потный (а в воздухе под вечер появились стаи мошек) и без надежд на кров, пошёл бродить по городу, уже настроившись на худший вариант: ночёвку на вокзале.
На территории Детинца осмотрел соборы: Спасский и Борисоглебский. Там же Коллегиум...
Екатерининский собор. И рядом танцплощадка. Музыка и танцы...
Петровский вал и пушки. На одной из них когда-то я сидел мальчишкой, кто-то фотографировал меня, и эта фотокарточка хранится у меня поныне...
Я шёл вдоль вала. Слева от меня внизу текла Десна. Пляж виден был. Речной вокзал...
Много каштанов в городе. С зелёными забавными плодами - маленькими ёжиками... Благоухает белая акация. Цвет начал осыпаться...
В парке, что возле "Украины", замечательный цветник…
Было 11-ть с минутами, когда я мылся в душе. Пил чай почти до полуночи.
Номер двухместный. Рубль 70. За телевизор - 23 копейки. Правда, его я всё равно не посмотрел - ведь в 23 часа заканчивается показ всех, что тут есть, программ. Вторая койка пустовала. Около трёх часов вдруг постучали в дверь. А я писал в блокноте. Встал, дверь открыл. Дежурная просила извинить. И лейтенант милиции, вошедший, извинился. Он сразу лёг. Ушёл он в восемь. Уходя, сказал: "Счастливо!"
Свободное копирование
