Рано утром нас погнали дальше. Куда нас гонят, никто не знал. Гнали на запад. Неужели в Германию? Или, может, будут гнать до тех пор, пока мы все не попадаем на дороге от бессилия. Но мы всё идём и идём. Некоторые стали предполагать, что нас гонят в Эстонию или в Латвию на работы, а может, в специальные концентрационные лагеря. В общем, всё это выдумывали мы сами. Да, были среди нас такие, которые не молчали. Я не знаю, как им это давалось. Ведь на разговор требовалась энергия, а откуда её взять. Я всю дорогу молчал, только слушал других. Но глубоко в сознании готовился к побегу. Ночевали ещё два или три раза в пути. Были уже далеко за Старой Руссой.
Нашу колонну остановили не вечером, а днём. Около дороги, по которой проходили, было загорожено колючей проволокой два или три длинных сарая, по виду коровники. Сюда и загнали нас. Никакого тут скота не было. Мы попадали на землю и лежали, как убитые. С уже сбился со счёта, какой день мы ничего не ели. Хотелось просто так лежать неподвижно и только лежать, чтобы не гнали дальше. Так мы пролежали до вечера, а потом всю ночь.
Утром нас выгнали из коровников и построили. Перед строем стояло несколько немцев с автоматами и один какой-то чин – офицер. Около него стоял наш пленный, он был переводчиком( у нас в части было не мало немцев из автономной области немцев – Поволжья). Офицер сказал:
- Вы тут будете жить. Кто будет работать, того будем кормить.
С помощью переводчика офицер (комендант) выделил группу пленных для заготовки корма. Отобрали нескольких поваров. На обед выдали по маленькому куску черного хлеба и, наконец, горячего супа. Суп был сварен из мяса трупов лошадей. Приправа из листьев свеклы. Но вот проблема: лить суп то не во что, и ложек нет. Пришлось искать по коровникам. К счастью нашёл пустую ржавую банку из-под консервов. Очистил её и стал с ней ходить за супом. Некоторые наливали суп в каски, некоторые в пилотки. Пили суп прямо и ложек не потребовалось. Этот день поели в обед и лежали. Вечером покормили ещё. Спецгруппа заготовителей под охраной ездила по дорогам и срезала мясо с убитых лошадей, а их было много на дорогах войны. Суп варили без соли. Немцы не давали соли, но мы всё поедали и без неё. Я несколько раз ходил с маленькой консервной банкой, чтобы ещё налили супа, то вместо супа получал удары автоматом. Мясо мне никак не попадалось – всё только один бульон. Но и то уж хорошо, что процесс восстановления организма начался. Конечно, на вкус не приходилось обращать внимание. Да и какой же может быть вкус от варёной падали без соли. И ешь потому, чтобы не умереть.
Несколько дней занимались оборудованием лагеря. Выкопали большую яму три метра шириной, пять или шесть метров длины и до трёх метров или даже больше глубины. Другую яму выкопали поменьше. Привезли несколько возов соломы, её разносили по коровникам и устилали землю тонким слоем. На меньшую яму положили доски – это стал туалет. Большая яма предназначалась для покойников. Каждая ночь не обходилась без них. Утром немцы вбегали в коровник, стреляли вверх и кричали на пленных, чтобы быстрей вставали и выходили строиться. Оставшихся лежать на земле пленных, а они уже были умершими, заставляли тащить и бросать в ту большую яму. Её сразу не засыпали. После того, как сбросят туда труп, посыпали жиденько известью. Каждую ночь мы: два Ивана и я спали рядом. И вот одной ночью к нам близко лёг пожилой пленный, он был с Украины (сказал - откуда, но я забыл). Он говорил, что у него дома осталась семья: жена и двое детей школьного возраста. Жена больная. Вся надежда была на него, но его забрали на войну, и теперь он не знает, как она там. Сильно переживал. А утром, когда прошёл подъём, он уже был мёртв. Я с другим пленным тащил его в ту яму. Вот так всё шло быстро и просто: сегодня жив, завтра нет.
Свободное копирование
