Глава двадцать восьмая
НА САНАТОРНОМ ПОЛОЖЕНИИ
Войдя в просторную сводчатую комнату с большим зарешечённым окном, сквозь которое виднелся кусок поросшего травой двора, я увидел двух пожилых мужчин в военной форме, убиравших постели. У одного на брюках остались куски споротых генеральских лампас, другой был в зелёном офицерском обмундировании. Большой стол, какие бывают у старомодных столовых, был завален книгами, кулёчками с продуктами, коробками и папиросами «Прима».
При моём входе они прекратили своё занятие и представились. Генерал оказался героем Советского Союза генералом Коротковым, командовавшим во время войны дивизией на севере Финляндии, а позже в качестве командира корпуса, оккупировавшего Данию и остров Борнхольм. Второй был временно-командующий эстонским флотом капитан 1‑го ранга Сандбанка, арестованный в Эстонии в 1940 году при присоединении её к Советскому Союзу. Первый находился под следствием 2 года, второй — почти 9 лет. Причина ареста Короткова заключалась в том, что после своего пребывания в Дании он был в восторге от этой страны и от её благосостояния, которое он там имел возможность наблюдать.
Обласканный Королевской семьёй, награждённый даже высшим датским орденом «Данеброг», он был не в меньшем восторге и от членов этой семьи, от их простоты в общении и т. д.; всеми этими впечатлениями он стал делиться со своими сослуживцами и товарищами. Кроме этих, криминальных с советской точки зрения высказываний, он одобрительно отзывался о послевоенной политике Тито, как в отношении крестьянства, которое тот не стал загонять в колхозы, так и в смысле его внешних политических установок и невмешательства в чужие дела. Если учесть, что Тито в это время именовался в Советском Союзе «бандитом» и «лакеем американского империализма», то такие высказывания не могли пройти безнаказанно. Коротков был арестован.
В процессе следствия он, по его словам, был поражён осведомлённостью «органов» о всех его разговорах и высказываниях. У него создавалось впечатление, что все советские генералы — стукачи, так как он говорил на эти темы только с ними. Его дело было фактически закончено с год тому назад, и теперь его допрашивали главным образом о том, что говорили другие генералы, и в особенности маршал Жуков, с которым он был довольно близок.
Для меня Фёдор Фёдорович Коротков был интересен тем, что он был первым для меня «советским генералом»: он начал свою службу в Красной армии в 19 лет, поступив добровольцем в качестве простого красноармейца.
— И что мне тогда в Красной армии нравилось — это отсутствие дисциплины: делай, что хочешь, — смеясь, рассказывал он мне.
— Ну, а как обстоит дело теперь? — спросил я.
— Ну, теперь, сам понимаешь, пальцы вместе и щёлк каблуком отчётливо и со звоном. Дурак я был, милый мой, тогда.
— А теперь ты умный?
— О себе судить всегда трудно, но уже тот факт, что я имею удовольствие сидеть в твоём обществе, доказывает, что с умом дело обстоит плохо. Но, возможно, что это зависит не только от ума; вот Сандбанка очень умный человек, и знаний у него пропасть, а вот сидит вместе с нами.
Сандбанка был действительно чрезвычайно образованный человек: он кончил в Англии артиллерийскую Академию, а в Финляндии — Военную академию по первому разряду. Прекрасно владел английским, французским, немецким, русским и финским языками, он в совершенстве знал их практически и грамматически. При этом он был хорошим математиком. По любому, возникавшему у нас вопросу, он высказывал чрезвычайно основательные знания.
Задержка со следствием Сандбанки происходила, по его словам, из-за того, что следователь затруднялся сформулировать обвинение. Наконец в ноябре месяце 1950 года оно выразилось примерно так:
«Будучи в Англии на коронации английского короля Георга VI в качестве представителя Эстонии, Сандбанка вёл доверительные переговоры с английским командованием о возможном театре военных действий в Балтийском море».
Для каждого здравомыслящего человека казалось бы невозможным предъявить в качестве обвинения переговоры представителя самостоятельного государства, каковым в то время была Эстония, с представителями другого такого же самостоятельного государства, хотя бы и о возможностях времени, и на этом основании осуждать человека на 10 или 25 лет тюрьмы. Для советской юриспруденции это не кажется нелепым, так как, по советским понятиям, каждый ответственный и не ответственный представитель капиталистического государства преступен и, попадя в советские руки, должен быть наказан.
Мне лично Сандбанка категорически отрицал фактическое наличие таковых переговоров с англичанами, так как эти последние были заняты коронацией своего Короля и вообще ни о чём другом тогда не говорили и не думали.
Всё в мире относительно, Сандбанка так был рад найденному компромиссу, который заканчивал его девятилетнее следствие, что, подписав 206‑ю статью, радовался и ликовал, как человек, выигравший миллион в лотерею. Была у него тут и задняя мысль: он рассчитывал получить 10 лет, а так как только в редких случаях это делалось без зачёта предварительного заключения, то он надеялся освободиться через полгода. Как я позже узнал, он действительно получил 10 лет ИТЛ, но, к сожалению, попал в «редкие случаи» и предварительное заключение ему зачтено не было. Но это оказалось для него не так важно: выдержав почти десятилетнее заключение в тюрьме, он не перенёс двухлетнего пребывания в лагере и умер.
Из долголетнего опыта сидения по местам заключения Советского Союза я убедился в том, насколько трудно верить рассказам других заключённых о третьих лицах. Например, Сандбанка с удовлетворением рассказывал мне, что его жена и дочь при занятии Эстонии немцами уехали за границу, причем им удалось вывести ценную коллекцию картин — обстоятельство, несомненно, облегчившее их первые шаги на новом месте. Сведения эти дали ему эстонцы, с которыми он встречался в заключении. Когда я позже попал в лагерь, то от эстонцев же узнал, что семья Сандбанки находится в Советском Союзе; в доказательство своих слов они принесли мне журнал «Огонёк», где на первой странице была изображена прыгающая девица с подписью: «Чемпион Советского Союза по прыжкам в длину Сандбанка».
230 Коротков Фёдор Фёдорович (15.05.1902 — 19.09.1973), советский военный деятель. Участник Гражданской, Советско-финской и Второй мировой войн. С 1943 г. Генерал-майор РККА.
233 Тито Иосип Броз (25.05.1892–04.05.1980), сын хорватского крестьянина. Согласно официальной биографии с 1910 г. состоял в Социал-демократической партии Хорватии и Славонии.
Свободное копирование
