В Горький мы приехали на следующий день; там нас пересадили в другой столыпинский вагон, и после суток езды мы около трёх часов дня прибыли в Киров. Опять Кировская пересылка, все полагающиеся церемонии и битком набитая камера. Старшина камеры был уголовный, осуждённый теперь по политической статье, а помощником при нём состоял московский студент, еврей с большой чёрной бородой. Они поддерживали порядок, насколько это было возможно в перегруженном помещении, и строго следили за перемещением заключённых, то есть чтобы лежащие на полу и под нарами при освобождении мест на нарах, по мере вызова на этап, перемещались наверх, а их места заполнялись новоприбывшими.
Новости были таковы: идёт заполнение вновь организованных специальных лагерей на Воркуте и Инте для осуждённых по 58‑й статье. Уголовных оттуда вывозят и вместо них помещают политических. Транспорт производится двумя столыпинскими вагонами, идущими из Кирова два раза в неделю, человек по 200 сразу. Ввиду того, что на пересылку поступало и поступает громадное количество людей этой категории, приходится ждать очереди около месяца, так что нам, прибывшим около 20 октября, раньше 20 ноября дальше ехать не удастся.
Из камеры при каждой отправке вызывают 10–15 человек, и такое же количество поступает новых. Кормежка неплохая, а хлеб Кировской выпечки — хороший. Худо то, что вызывают за сутки до отправки и помещают в этапную камеру вместе с ворами, и там происходят недоразумения на почве грабежа, часто заканчивающиеся побоищами и увечьями, но это случается не каждый раз и зависит от количественного взаимоотношения между ворами и политическими.
Баню дают каждые 10 дней и перед этим берут бельё в стирку, возвращая его через несколько часов. КВЧ даёт для чтения Кировскую газету и книги. Газету читают вслух, а книг читать невозможно, так как в камере темно.
Мне повезло, и я довольно быстро попал на нары, где моим соседом оказался некто Лебедев, бывший в плену в Финляндии. Он рассказал, что, зная, какая участь ожидает его по возвращении из плена, он скрывался 2 года по фальшивому паспорту, но был выслежен органами МГБ по письмам, которые он писал своей жене во Владимир, где она жила с двумя детьми. Лебедев был по профессии радиотехник.
Под нижними нарами на полу помещалась католическая коллегия — человек шесть молодых литовских ксёндзов; они не хотели переходить на нары, так как им было удобнее молиться внизу.
Свободное копирование
