Среда, 15 февраля
Около 11 часов прихожу к министру, который сообщает мне более подробно о вчерашнем докладе. Он имел случай сказать государю, что Победоносцев приезжал уверять его в том, что не имеет никакого отношения к предприятию Ашинова - Паисия. Его Величество, по-видимому, в этом не уверен. Гире обратил также внимание государя на то, что напечатанная по высочайшему повелению в "Кронштадтском вестнике" статья не перепечатана ни одной из других газет и только "Гражданин" упомянул о ней. Государь говорит: "Да, это клика". Кажется, на этот раз государь серьезно рассердился. Гире говорит мне по секрету, что министр финансов Вышнеградский приезжал просить его противодействовать распространяемым прессой слухам о воинственных передвижениях Абдурахмана; для того чтобы облегчить предстоящую в Берлине важную операцию с нашими ценными бумагами, следует избегать всего, что могло бы вызвать тревогу. Германские банкиры Ротшильд, Блейхредер и другие, обеспокоенные и недовольные успехом займа, проведенного во Франции для весенней конверсии, очень настойчиво предлагали новый германский заем на еще гораздо более выгодных условиях.
Вышнеградский спрашивал Гирса, насколько такая операция явилась бы своевременной с точки зрения политической, и мой министр ему заявил, что не может ничего возразить против нее, но, по его мнению, система, которая дала бы нам возможность обращаться по нашему выбору к берлинской или к парижской бирже, была бы самой мудрой и самой выгодной. Тогда министр финансов просил позволения сослаться на это мнение во время своего доклада государю, и теперь сделка в Берлине совершена при наилучших условиях, остается ее только легально оформить; ввиду этого так важно устранить любые опасения по поводу возможности нарушения мира.
Вчерашний спектакль в Мраморном дворце произвел на Гирса приятное впечатление. Присутствовавший там Посьет, видимо, не подозревает о грозящем ему суде. Около 2 часов министр предполагает отправиться с г-жой Гире на спектакль, который состоится в присутствии Их Величеств и двора у графа Александра Шереметева в его доме на Английской набережной. Вчера за завтраком во дворце об этом шла речь, и мой министр сказал государю, что, для того чтобы подготовиться к спектаклю, он прочел "Бориса Годунова" Пушкина, - но ошибся, потому что дана будет "Смерть Ивана Грозного" графа Толстого. Эта маленькая путаница, кажется, позабавила Их Величества.
Находящиеся среди возвращенных государем бумаг перлюстрации телеграмм французского посла доказывают, что Лабуле озабочен тем, что говорится в нашей прессе по поводу инцидента в Сагалло. Он заканчивает одну из телеграмм так: "Инспирированные статьи с.-петербургской прессы неблагоприятны скорее русскому правительству, которое обвиняют в непредусмотрительности, нежели французскому. Они осуждают, однако, поспешность и суровость принятых мер и т.п. То же высказывал мне и генерал NN, который считает, что блокада произвела бы то же действие, но без пролития крови". Против места, где упоминается о генерале NN, государь сделал помету: "Это опять Игнатьев".
Свободное копирование
