Вторник, 14 февраля
Поднявшись около 10 1/2 часов к своему дорогому министру, нахожу его несколько успокоившимся по поводу результатов опубликования злополучной статьи в "Правительственном вестнике". Он в восторге от вчерашнего обеда у великого князя Сергея. Гости были размещены как было условлено, и все остались довольны. Гире говорит, что при этом дворе все организовано безупречно, и очень хвалит Германа Стенбока. Приношу министру расшифрованные телеграммы; он тотчас же мне сообщает: ознакомившись с результатами произведенного под руководством Кони расследования, комитет единогласно признал, что бедный адмирал Посьет должен быть предан суду.
Оболенский как всегда появляется к завтраку; я чувствую себя немного обиженным тем, как он меня встретил, когда, выйдя сегодня утром от министра, я принес ему несколько спешных бумаг, он не сказал мне ни слова, пока распределял работу по отчету между некоторыми секретарями канцелярии. Надо признать, что иногда он держится далеко не по-дружески.
После завтрака не выхожу, боясь пропустить приезд министра, который вернется в 2 1/2 часа и будет очень спешить с г-жой Гире в Мраморный дворец, где великие князья устраивают спектакль в присутствии Их Величеств. Министр успевает только передать мне несколько неотложных бумаг и говорит, что вообще доволен своим докладом; последний был сокращен из-за приезда великого князя Михаила, который приказал доложить, что он по важному делу. Гире предполагает, что речь шла о решении по делу Посьета.
В 4 часа пьет чай один Зиновьев, потому что Влангали тоже в Мраморном дворце.
Захожу на минутку к Геппелю. Обедаю один и вечером занимаюсь у себя. Высказываюсь горячо против Черевина, которого не привлекают к ответу, в то время как достойный уважения Посьет предан суду.
Свободное копирование
