Письма внуку - 25

Письмо 21
И ТАКОЕ БЫВАЛО

Миша, в моей учительской работе было много стрессовых ситуаций, и о некоторых из них мне хочется тебе рассказать.

Не помню, в каком это было году, но я уже была замужем и работала в школе не первый год. Тогда школьники ездили в колхозы на уборку урожая овощей, льна, а в основном, картофеля. В один из сентябрьских дней мне поручили 7-й класс, в котором я вела только пение, чтобы я поехала с ним в близлежащую деревню Петрово на уборку картошки.

Приехали на грузовике в деревню, но мальчики на поле не пошли. Гурьбой они убежали на луг к пасущимся там лошадям, стали их ловить и пытаться на них кататься. Девочки со мной ушли на поле, и мы начали работу. К счастью, часа через два пошёл дождь. Мы вернулись с поля к конторе и стали ждать транспорт, который отвёз бы нас домой. Подошли и мальчики, промокшие и грязные. С нарушителями дисциплины я не разговариваю и стараюсь вообще их не замечать. Тогда они, чтобы обратить на себя внимание, набрали листьев сухих, свернули сигары из них и, расположившись передо мною в кружок, закурили. Ну и курите, я опять ноль внимания. Тогда один из них, Ляховкин, красивый белокурый мальчик, решил меня «достать»: зашёл сзади меня и стал мне в затылок пускать едкий дым. Все замерли в ожидании развязки. Реакция была мгновенной: я вскочила и врезала ему по роже раза два кулаком. Немая сцена. Никто этого не ожидал. Тут подошла машина, я позвала девочек, и мы уехали, а мальчиков оставила мокнуть под дождём.

И вот... вечер. Я сижу дома, а на душе скребут кошки: не случилось бы чего с ними! Вдруг звонок: «Мария Александровна, где мальчики 7-го класса? Идите немедленно в школу», – это Иван Иванович, директор. Прибегаю. В кабинете директора сидят мамочки и плачут: «Если что случится с нашими детьми, мы отдадим вас под суд», – закудахтали наперебой. Тут я испугалась по-настоящему, но виду не подала, а рассказала о поведении их детей в колхозе. Мамы притихли, а директор велел найти такси и поехать искать ребят в Петрово. Я с родителями вышла на шоссе ловить машину, как вдруг вижу вдали у водокачки силуэты: сгорбленные, с вёдрами в руках, гуськом идут мои мальчики, еле переставляя ноги. Уже темно! Родители обрадовались, просили меня на них не обижаться, простить их детей, которые доставили мне столько неприятностей, и на том разошлись. А утром – приказ по школе: мне объявлен выговор за бездушное отношение к детям.

Теперь я думаю: как я могла бросить 14-летних подростков в поле? А если бы действительно случилось что-либо трагическое? Меня бы, конечно, судили. Нельзя давать эмоциям брать верх над разумом. Сейчас я бы этого не сделала. Учимся на ошибках!

Был ещё один очень смешной случай.

... Я веду урок пения в 5-м классе. В руках мандолина, и я с ними по фразам разучиваю песню. Когда-то в педучилище я играла в оркестре на четырёхструнной домбре, и эти навыки мне пригодились: я могла по нотам выучить детскую песенку, партии хора, и это мне помогало в работе.
Итак, мы поём, детям нравятся уроки пения, на лицах улыбки и горящие глазки.

Вдруг настежь дверь – Петров. Показывает неприличные жесты, что-то выкрикивает и убегает. Закрываю дверь. Через три минуты опять всё повторяется. И так много раз. Дети возмущаются, но Петров продолжает над нами издеваться. Что делать?

Я притаилась у двери, дети затихли. Ну, думаю, я тебе сейчас дам!
И вот он! Дверь распахнулась, рожа передо мной. Я замахнулась мандолиной, но он увернулся и побежал по коридору, я – за ним, он – под лестницу, я – опять за ним. И вот он, гад! И мандолиной его – и раз, и второй! Мандолина сломалась, и гриф повис на струнах. «Простите, больше не буду, не буду!» – кается Петров. – «Убью, если ещё раз подойдёшь к двери!» – говорю ему.

Что творилось с классом, когда увидели разбитую мандолину! Захлопали, завизжали, упали на парты... я тоже смеялась вместе с ними, и урока не было!

В учительской мои коллеги долго смеялись и благодарили за экзекуцию над этим выродком, который всем учителям потрепал нервы предостаточно.
Мандолину я купила назавтра же, тогда она стоила всего 5 рублей. Она и сейчас лежит у меня в пакете на шкафу, моя подруга-мандолина.

Всякое бывало!

Однажды отправила мальчика домой с головной болью. А он упал на льду, у него сотрясение мозга. Я не догадалась спросить, отчего у него болит голова, не вызвала «скорую помощь», а родители пожаловались в гороно, и опять выговор, переживания.

Девочку Наташу Осмоловскую оставила на второй год в 6-м классе. Да, она была безграмотной, ошибок делала много, но что эти ошибки в сравнении с теми страданиями, которые она перенесла? Я часто её встречаю в городе и всегда прошу у неё прощения за ту непростительную ошибку, когда я отнеслась к ней, человеку, формально, а не по совести.
Порой я была чересчур требовательной, беспощадной к тем, кто не хотел учиться. Это и хорошо, и плохо. Теперь я это понимаю.

И всё-таки хорошего было больше. Меня слушали, уважали. Со мной был хор – это около 100 человек. Мы побеждали на смотрах школ города. Я писала сценарии, готовила вокальные номера. Первые уроки вокала получила от меня Тамара Яковлева – теперь лучшая солистка Смоленской области.

Смотрю на фотографии. Все такие юные, красивые. Вот хор, а это танец, а вот эта фотография – на ней пантомима на тему песни Окуджавы «Ах, война, что ты сделала, подлая...».

Как молоды мы были! Быть молодым – счастье.