Часть III
ЮНОСТЬ. МОЛОДОСТЬ. ЛЮБОВЬ
Сестра моя, изящнейший портрет,
студенческая световая вспышка.
В глаза и косы косо влитый свет.
И два луча улыбочку колышат.
Тончайший профиль. Глаз разрез и нос
готически смелы и совершенны.
И блоковский возвышенный запрос
и в облике, и в облаке мышленья.
И голоса сопраннейший поток
струится, мира переливы множа.
И люстры – фестивальный потолок.
И бабы в кирзе: «Маня, ох, поёт же!»
Осанки приготовленная стать
хоть к самому всемирному потопу.
И тайно ждущая, кому бы явной стать,
в душе твоей томительная тропка.
Александр Шерстюк. Тетраптих Марии, II
Письмо 10
ШКОЛА И ПЕСНИ.
ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ
Миша, сейчас ты в поре юности. Как много ты преуспел: в России родился и провёл своё детство, учился в русской школе, прочёл ряд книг на родном языке; в Канаде ты преодолел языковый барьер, говоришь и пишешь по-английски, даже Шекспира читаешь в подлиннике! У тебя отличные хобби – живопись и музыка, дающие тебе пищу для ума и сердца... скоро ты окончишь школу и пустишься в дальнейшее плавание по волнам океана знаний...
Ты встретишь много прекрасных людей, свою первую любовь... советую тебе вести записи о своих самых ярких впечатлениях... у тебя всё получится: ты можешь эмоционально и образно выразить свою мысль. В человеке всегда рождается потребность выразить состояние своей души, рассказать о своём мироощущении...
Моя юность совсем не похожа на твою: условия моей жизни и время, в котором она начиналась, были другими...
А начиналась она... мне было 15 лет, я училась в 7-м классе сельской школы в 1949 году, и я стала проявлять интерес к нарядам и засматриваться на мальчиков.
Соседка Хомутиха попросила пасти её корову, белую и безрогую, «на ранках». У нас было принято до того, как отправить корову со стадом на пастбище, напасти её перед дойкой. Для этого надо было встать в 4 часа утра и выгнать коров на луг. И вот я пасу двух коров. Чтобы не уснуть (коровы могут залезть в чужой огород), а спать очень хотелось, я во весь голос пела. Все, кто выгонял корову, ждали меня и «давали заявки» на какую-то песню, особенно им нравилась песня из кинофильма «Сказание о земле Сибирской» «Хвастать, милая, не стану...»:
Хвастать, милая, не стану,
Знаю сам, что говорю,
С неба звёздочку достану
И на память подарю...
Друг папы Фрол Цекун говорил папе: «Ну и девка же у тебя... вот поёт! Артисткой станет, помяни моё слово!»
За мою верную службу Хомутиха наградила меня кофточкой в красную клеточку и бюстгальтером (поношенные вещи дочери Шуры). Счастье! Тут ещё к 1 сентября мне купили брезентовые полуботинки и бежевую узкую хлопчатобумажную юбку. И я – красавица! Наряд по фигурке да плюс бюстгальтер, на подиум, да и только! Вот это моя юность! Нищета, бедность!
Посыпались на уроках записочки: «Я тебя л... л... л...». Конечно, это были признания Жени Разъездного, одноклассника, сидевшего на парте сзади моей. Эти записки шли каждый день, и к маю затрепетало сердце «несравненной девы».
И вот Первое Свидание.
Луна... Склонённые над лугом вербы... Мой воздыхатель с велосипедом (единственным на всю округу!), в синем пиджачке и с охапкой сирени...
Их было только несколько, этих свиданий. Но какими безвинными были наши свидания! Говорили о пустяках, Женя пытался научить меня кататься на его тяжёлом чугунном велосипеде, потом я подавала ему руку на прощанье... Главное – луна, таинственность во всём, шёпот листьев и плывущие в небе облака, цветы, собранные в роще, и запах одеколона от его синего пиджачка... Главное – тайна, ощущение радости и ожидание следующей встречи...
Что это было тогда со мной?
Конечно, первое чувство девочки к мальчику, который нравится... это ещё не любовь, но это прекрасное состояние восторга души и чистоты помыслов...
На всю жизнь я сохранила к Жене тёплое чувство дружбы и преданности в человеческих отношениях. Вот и недавно я получила от него поздравительную открытку, а я ему послала добрые пожелания к 70-летию. Прошло более 50 лет... Нет, сокрыта какая-то необъяснимая тайна в каждом человеке!
Время от времени он мне снится во сне: то у него пятеро детей и он не может ко мне приблизиться, то приглашает меня в баню, то зовёт в рощу... надо же отложиться в подсознании пережитому в далёкой юности! Я рада, что и сегодня он жив, здоров, у него хорошая жена и прелестные внуки... Слава Богу!
Хочется ещё сказать о моих подругах, дружба с которыми начиналась в школе и продолжается до сих пор.
Аня Лякун. Сидели за одной партой, вместе учили уроки, вечерами сходили с ума, бегая по чужим садам и прячась от мальчишек. Мы даже сфотографировались с ней в 5 классе, где я «в берете, смущена собою...». Мы пели с ней в хоре, выступали с куплетами на сцене... Училась она посредственно, ей было некогда сидеть над учебниками, всё хозяйство и огород были на ней...
Сейчас Аня живёт в Днепропетровске, овдовела, у неё два красивых сына и внуки. Она пишет мне периодически о своей жизни, как-то мы встречались с нею в Пятовске и были счастливы, что встретились. В Пятовске у неё теперь только могилы... Как бы хотелось её ещё раз увидеть!
Нина Смольская. Не было в классе девочки аккуратнее и прилежнее Нины. В тетрадках – ни одной помарки, ни одного исправления! Как ей это удавалось? Воротничок, платьице, обувь всегда у неё в идеальном порядке! Нина училась отлично, была скромной и «правильной». Не подведёт, не предаст, не соврёт! Чистейшая Душа!
Все семь лет мы учились с Ниночкой в одном классе, четыре года в педучилище. Жили мы на разных квартирах, но путь домой и обратно с кошёлками совершали вместе. Шутки, анекдоты! Нина смеялась громко и заразительно. Летом каникулы проводили вместе: танцевали на кругу под гармонь, прятались от скучных «ухажёров», я провожала Нину всегда до моста. Подолгу стояли на нём, наслаждаясь поднимающимся над озером паром, журчанием ручейка внизу и доносившимися песнями издалека...
Потом Нина закончит физмат, уедет на работу в школу в Курскую область, дважды выйдет замуж, рано овдовеет и сорок лет своей жизни посвятит школе. Сейчас Нина – пенсионерка, живёт одна в Брянске, а дочь Света с семьёй – в г. Дмитрове, под Москвой. Недавно Нине было 70...
Я, проезжая через Брянск, бываю у неё, и нет большего счастья, чем эти встречи и ностальгические воспоминания о нашей юности. Я очень горжусь своей милой, легко ранимой и чувствительной подругой. Я горжусь нашей 60-летней дружбой, которая началась в маленькой сельской школе в 1943 году...
Однако вернусь в наш 7-й класс Пятовской школы.
Нас было 18. Все мы дружили друг с другом. Все старались хорошо учиться, чтобы получить знания и продолжать образование. Пашка Фомин из далёкого посёлка, Камшукова Шура... Каждый день они шли в школу за 5 километров! Да и другим приходилось за 1,5-2 часа выходить из дому, чтобы не опоздать на урок. А вьюги? Морозы? А обувь? Одежонка? И что мы ели? Но вот все поступили в техникумы, училища, на какие-то курсы... Все определились!
Помню наш выпускной вечер. Вручили «свидетельства», речи, пожелания, на столе – морс, конфеты-подушечки, печенье, чай. Зато как танцевали! Это совсем не те танцы, которые я сейчас вижу по телевизору. Наши танцы – это вальс, страдание, краковяк, полька по кругу и под гармонь. Головку вверх, ножки – дробью и, конечно, в паре с мальчиком... Ну, и частушки о милом и сопернице... смешно!
Как всё изменилось прямо на глазах моего поколения! Нет давно в деревнях гармошек, нет танцев с притопом и песнями, не слышно голосов, которые раньше взлетали то в одном конце села, то в другом, – нет молодёжи и нет жизни!
Умирает русская деревня, а вместе с ней уходит истинно народная культура: песенность, обычаи, традиции...
Где ты, широкая русская Душа?!
Свободное копирование
