Отец - 1

Глава 4. Отец.

Я не знаю, в каком году поженились Дмитрий Степанович Бородин и Арина Дмитриевна Сермягина, но 27 сентября 1923 года у них родился сын. Первенца назвали Иваном. Через 29 лет он станет моим отцом. Его босоногое детство покрыто мраком. Но похоже, что был он парень лихой. Когда пришло время, Ванька Бородин поступил в первый класс Потьминской семилетней школы, но уже во втором классе остался на второй год. В первом же классе он начал курить.В школе по-видимому он думал о чём угодно, но только не об уроках. Дома Ванюху тоже видели редко. Да и никому и не было дела до школьных дел Ивана (школа вообще, наверное, представлялась его неграмотным родителям чем-то заоблачным и непостижимым; ходит Ванюха туда - и ладно!), забот и так хватало.

А отец мой вспоминал своё детство как счастливейшее время своей жизни, несмотря на голод, холод, безденежье, нищету сельской жизни во всех отношениях. При воспоминании тех далёких лет лицо отца светилось какой-то тихой радостью, и счастливая улыбка блуждала по его лицу. А печальные, еле слышные нотки в голосе говорили о том, как бы ему хотелось вернуть то время и вновь оказаться в детстве. Если б мой отец был поэт, то он написал бы о своём детстве примерно то же самое, как и И. Суриков в своём «Детстве»:

«Весело текли вы,

Детские года!

Вас не омрачали

Горе и беда.»

Отец никогда не рассказывал о том, как он учился, но о том, как он развлекался, - это пожалуйста и сколько угодно! Наверное, это естествен-но. И «Детство» И.Сурикова - точная иллюстрация детства моего отца. И катание с великолепных потьминских гор на санках-ледянках до ночи, и снег, и мороз, и замёрзшие руки, так, что невозможно достать из штанов «стручок», чтобы справить малую нужду, и печка с «бабушкой седой», и «ветхая шубёнка», и лаптишки,- всё это было в рассказах моего отца о том, как ему было хорошо зимой. Потьминская молодёжь того далёкого времени проводила долгие зимние вечера в «кельях». «Келья» - это изба, хозяйка которой, обычно одинокая пожилая женщина, пускала к себе в дом за определённую мзду, конечно, парней и девушек на «посиделки». Девушки здесь пряли, вязали; парни играли на гармошках, балалайках… Здесь делились новостями, шутили, смеялись, грызли семечки, плясали, пели. Наверное и курили. В общем: общались, как сейчас говорят. Здесь начиналась любовь, ухаживанья. Отсюда парни провожали девушек до дома. Помните кинофильм «Дело было в Пенькове»? В этом Пенькове молодёжь также собиралась в «келье», как и в Потьме. А в ногах у созревшей для любви молодёжи путалась ребятня помельче. И среди них Ванюха, Ермаков сын. Здесь ему было интересно, здесь он учился взрослой жизни. Далеко за пол-   ночь возвращался он домой. «Ванюха, горшок с молоком там-то, хлеб там-то, щи в печке…»-сонным голосом с полатей встречала его мать. Наскоро поев, Ванюха лез на печку и счастливо засыпал. Этим и ограничивалось общение родителей с сыном. Какое уж тут воспитание, какая уж тут школа!.. Жизнь была лучшей воспитательницей и лучшей школой.

Посмотрите на картину В.Маковского «Игра в бабки»(1870 г.). Вот точно также играл и мой отец, Ванюха Бородин, Ермаков сын. Наверное, это была его любимая игра: он с такой любовью в голосе вспоминал, будучи уже пожилым человеком, эти свои козанки и то, как он их ловко бросал! С ранней весны и до поздней осени потьминские мальчишки большую часть времени проводили на улице: играли в «бабки», в «чижика», в «клёк», ловили огольцов в Семилейке (это речка в двух километрах от Потьмы), ходили в лес за ягодами, грибами, косили вместе с родителями сено, работали в огороде. Всем хватало работы: и взрослым, и детям. Но было и детство, иначе не вспоминал бы мой отец его с такой любовью.

Наконец кое-как закончена Потьминская семилетняя школа и началось стремительное взросление.