Голгофа - 75

4
 В сельхозуправлении маме подобрали, принимая во внимание её беременность, работу агрономом в подсобном хозяйстве завода имени В.Чкалова, расположенного в шести километрах от Новосибирска. До весенне-полевых работ было ещё далеко, поэтому мама практически всегда была дома, изредка наезжая в хозяйство решать производственные дела. Бабушка с мамой в бесконечных разговорах вспоминали из своей прошлой жизни разные истории, которые были похожи или на смешные, или на страшные «сказки», и, наверное, поэтому они прочно отложились в моей памяти. Многие из тех сказок я и сегодня вспоминаю и пересказываю их своим внучкам, правда, им они не очень нравятся.
 
 Мои внучки, одурманенные средствами массовой информации, пропагандирующими образ жизни дикого капитализма, ежедневно сталкиваясь с «беспределом» новых русских и нежеланием власть предержащих обустроить Россию, в которой бы народу жилось комфортно, взрослея, могут превратиться в послушное быдло, то есть граждан новой формации. Такая категория людей вполне устраивает и власть и «новых русских». Так до моих - ли сказок внучкам в такой новой России!?

 В марте месяце за мамой приехали из подсобного хозяйства. С мамой уехала и бабушка. Мы с сестрой остались на попечении отца, а ему было не до нас: его время поглощала работа на заводе и мы были предоставлены сами себе. В школе, которую мы посещали, учёба не заладилась: сестра так отстала по учебной программе за пятый класс, что, как она говорила, на уроках сидела балда балдой, а мне просто не хотелось изучать то, что я и так знал. Старший брат Аркадий редко появлялся дома: как и прежде, он жил на съёмной квартире. Однажды Арик пришёл засветло и сообщил, что скоро окончит курсы радистов и собирается с геологами в экспедицию на Алтай. Просил ни маме, ни отцу не рассказывать о его намерениях. Нам с сестрой стало очень грустно: во-первых, потому, что брат воевать с немцами не будет, во-вторых, нам без него будет и скучно и грустно. Отец совсем перестал обращать на нас внимание, уверовав, что мы с сестрой сами со всеми домашними делами справляемся. Если бы это было так! Дома было всё вверх тормашками, завтракали, чем придётся, обедать бегали к Левиным – они нас пока терпели, а ужина просто не было, если не считать по съеденному вечером куску хлеба. Поэтому в один из дней, не предупредив отца, мы ушли к маме.
 Бабушка нам очень обрадовалась. Мама, придя с работы, принялась отчитывать нас за побег от отца. Бабушка заступилась за нас и убедила маму в том, что мы с сестрой в городе без присмотра превратимся в беспризорников. Мама посердилась немного, успокоилась и согласилась оставить нас у себя. Утром появился отец. Родители долго совещались, как с нами поступить и решили, что будет лучше всем, если мы с сестрой останемся при бабушке, так как маме вскоре предстояло уехать в город рожать. Радости нашей от такого решения не было предела. Жизнь наша наладилась: школьное обучение было отложено до следующего года. В первые дни жизни в посёлке подсобного хозяйства было много времени для знакомства с его обитателями, и мы обзавелись друзьями и весь день пропадали на улице. Однако бабушка вскоре впрягла нас в работу по дому.
 Вскоре у нас с сестрой забот по дому прибавилось: мама в счёт зарплаты выписала поросёнка, но со свинофермы почему-то нам привезли огромную свинью. Когда же заведующую свинофермой мама попросила объяснить, каким это образом поросёнок превратился в свинью, та, улыбаясь, ответила, что эта свинья числиться у них поросёнком.Через несколько дней мы поняли, почему заведующая улыбалась: свинья визжала, если корыто было не наполнено едой. Съев содержимое корыта, свинья принималась вновь визжать до тех пор, пока новой порцией еды не заполняли корыто. И так продолжалось в течение всего дня. Бабушка замучилась варить чугунами картошку, толочь её, засыпая отрубями. А мы с сестрой без конца спорили о том, чья очередь тащить ведро с кормом в сарай этой «заразе - свинье».
 Маме было хорошо: она целый день на работе и не слышала визга свиньи, и поэтому не догадывалась, в какой кошмар превратилась наша жизнь. А свинья совсем обнаглела: стоило открыть дверь в сарай, как она отрывалась от корыта и смотрела, что ей принесли. Если в руках не было ведра, то свинья сначала вопросительно хрюкала, а потом принималась визжать. Через две недели возле сарая возвышалась куча свиного навоза, а «зараза-свинья» продолжала поедать картошку, превращая её в очередную порцию навоза. Однажды нас навестила заведующая свинофермой и, улыбаясь, спросила:
- Ну, как поживает у вас наш поросёночек?
 На что бабушка разразилась руганью по поводу поведения свиньи и сказала:
- Докричится эта «зараза» до ножа, сил уже нет терпеть её визг!
- Не стоит резать свинью, потерпите чуток, она вас скоро удивит, - посоветовала заведующая и воскликнула радостно. – Господи! Как спокойно стало на ферме!
Вот так и открылась тайна, почему вместо поросёнка появилась у нас свинья. Не прошло и недели после посещения заведующей, как свинья не только удивила, но и обрадовала наше семейство: утром бабушка бегала по кухне, причитала и охала, с ведром горячей воды ушла в сарай. За бабушкой, накинув на плечи полушубок, последовала и мама.
- Светланка! – будил я сестру, – вставай, что-то случилось со свиньёй!
Мы прибежали в сарай. На соломе, похрюкивая, на боку лежала свинья. Бабушка влажным полотенцем вытирала одного за другим с виду игрушечных поросят, появляющихся из чрева свиньи, и подкладывала ей под бок. Бабушка повернулась к маме, наблюдавшей эту картину:
- Ну, вот и удивил нас «поросёночек». Что делать будем? Двенадцать поросят свинья произвела на свет и все живы!
- Пока ничего, - ответила мама и успокоила бабушку. – Первое время свинья их прокормит, а дальше видно будет, что с ними делать.