Глава третья.
1
Март месяц к своему завершению одарил нас солнечными днями. Снег, скованный морозами и вылизанный ветрами, превратился в прочный наст, по которому, не опасаясь провалиться, можно было ходить. Наезженная дорога свободная от снежных заносов позволяла беспрепятственно отправлять два раза в неделю несколько мешков сушёного картофеля в Коченёво и обратным ходом привозить почту и жителей Крутологово, приезжающих на поезде из Новосибирска. В один из таких дней из Коченёва дядя Миша привёз на смену маме нового директора маслозавода. За один день мама ввела его в курс заводских дел и теперь полноправного директора маслозавода пригласила пожить у нас, пока за нами не приедут из Новосибирска. Новый директор оказался очень весёлым человеком. Рассказывал нам смешные истории из своей фронтовой жизни и особенно не стеснялся, когда укладываясь спать, снимал с культи ножной протез, приговаривая, «пускай отдохнёт – наскрипелся за день». День за днём проходил в предвкушении скорого отъезда и, наконец, этот день наступил – за нами на полуторке из Новосибирска приехал отец.
Провожали нас дружно, весело. Напутствовали добрыми пожеланиями. Деды принесли искусно сработанную кроватку-качалку для младенца. Мама отказывалась от подарка. Однако, после присказки одного из дедов: «Бери, бери, матушка, пригодится, коли Господь сподобит в срок разрешиться!», приняла подарок с благодарностью. Старухи дарили маме расшитые полотенца, приговаривая «чтобы легче в жизни было, и дорожки твои такими же чистыми и ровными были, спаси тебя, Господи!».
Укутанные в два тулупа мы с сестрой расположились в кузове. Отец с нами, а мама в пимах, в надетом поверх полушубка тулупе втиснулась в кабину грузовичка. До города доехали засветло.
- Путешественники, хватит дремать! Выбирайтесь из тулупов! Приехали!- услышали мы голос отца.
Машина стояла у подъезда двухэтажного кирпичного дома. Рядом с этим домом стояло ещё несколько недостроенных домов, возле которых суетились странные люди: одни в полушубках с карабинами, другие в ватниках – как оказалось пленные немцы. Несколько пленных на колках, прикреплённых вроде вещмешков к их спинам, подносили кирпичи к другой части пленных, выкладывающих стены домов. Люди в полушубках грозно окрикивали пленных и щёлкали затворами карабинов, когда кто-нибудь из них отходил на значительное расстояние от стройки. Как и кто снимал наши вещи с грузовичка, заносил их в квартиру, я просто напросто не заметил, так как общался с нашими друзьями, неведомо как узнавшими о нашем приезде – Галей и Женей Левиными, да занят был разглядыванием немцев. Отец заметил мой интерес к пленным и пояснил:
- Пленные немцы отдают долги – строят у нас дома взамен тех, которые порушили в России. Понятно? Беги в дом, поднимайся по лестнице на второй этаж, Светлана давно уже в квартире.
На площадке второго этажа стояла мама и, к моему удивлению и радости наша бабушка, Надежда Харитоновна. Квартира, после Крутологовского деревянного дома, поразила своим устройством: огромная кухня, две смежные комнаты и даже туалет, которому особенно радовалась сестра. Чего стоил коридор, объединяющий в одно целое квартиру! Сели за стол ужинать поздним вечером. Какие были вкусные картофельные пирожки, испечённые бабушкой к нашему приезду! Не менее вкусными были сыр и хлеб с маслом: колобок масла с головками сыра были обнаружены при разгрузке машины и мама, посмотрев на это добро, произнесла фразу:
- Ну, Машка! Ну, разбойница! Не удержалась, подсунула! – немного подумав, добавила. – А, впрочем, молодец!
И опять в наши детские души упало “зёрнышко”, которое проросло много позже и дало весьма сомнительные всходы.
Ужинали. Разговаривали. Папа радовался, что его сюрприз удался: во-первых, удивил нас новой квартирой в новом доме, во-вторых, сработал вызов, который он отправил в Смоленск сразу после его освобождения от немцев - и приехала бабушка. До глубокой ночи, сидя за столом, мы слушали рассказ бабушки о том, что пришлось ей пережить после нашей эвакуации.
Свободное копирование
