4
Вечером мы рассказали маме, что были на кладбище и видели заброшенную могилу учительницы - революционерки. Расспрашивали маму почему в те времена люди убивали друг друга, если они все были русскими, своими, из одного села. Мама нашими «почему» была озадачена и после ужина рассказала нам о революции и про свою жизнь в те годы. Мы многое узнали о жизни родственников, но так и не смогли понять, почему русские люди убивали друг друга.
Мама рассказала, где и как жила её семья до революции. Оказывается у нас много родственников по материнской линии: два маминых брата, наши дядья – Николай и Михаил; сёстры, наши тётки – Ольга, Лидия, Екатерина и Феофила, которую мы хорошо знали по совместной жизни в Рублёвском совхозе. Семья до революции проживала в Гродненской губернии, сначала в посёлке вблизи железнодорожной станции «Старосельцы» Привисленских железных дорог, позднее - на своей усадьбе вблизи железнодорожной станции «Лыщицы», на которой работал механиком водокачки наш дед, отец мамы - Александр Карпович . Его обязанностью было – содержание в исправности механизмов водокачки и заправка паровозов водой. Наша бабушка, мамина мама - Надежда Харитоновна вела обширное хозяйство и между делом «произвела на свет кучу детей». На рождество всей семьёй ездили в гости в Варшаву к родственникам, которые с большой неохотой принимали у себя семью Александра Карповича. Мама пояснила, что такое между родственниками случилось по вине нашего деда: оказывается, он был на каторге за покушение на царя. Мы обрадовались тому, что дед был революционером, но мама пояснила нам: «Ваш дед был народовольцем, и это произошло в годы народовольческого движения в России задолго до революции 1917 года».
Вот теперь мы с сестрой уже ничего не понимали и решили, что мама что-то путает: как может быть такое, если наш дед против царя, то он не революционер, а какой-то непонятный народоволец! Мама, наверное, сообразила, что мы с сестрой ничего не поняли из её рассказа, что касалось деда.
- Хорошо, расскажу вам, что произошло с нашей семьёй после смерти моего отца, то есть вашего деда. Умер он в 1913 году, как раз на рождество, как помню. На похороны приехали родственники из Варшавы и мы, наконец, узнали, кем мы им приходимся. Александр Карпович, принадлежал к богатейшему дворянскому семейству. В Петербургском институте железнодорожного транспорта, будучи студентом, принимал участие в народовольческом движении, ратовал за свободную Польшу, независимую от Российского государства. Народовольцы считали, что всё зло исходит от самодержца – русского царя. Александр Карпович как будущий инженер, разбиравшийся в тонкостях путейного дела, принимал активное участие в подготовке крушения Царского поезда. Поезд спустили под откос, да только царя в том поезде не было. За участие в этом деле и был наказан ваш дед: дабы не позорил дворянское звание, лишили его всех прав состояния, заменили ему родовую фамилию Гриневич на его подпольную кличку – и стал он прозываться Садовым. Искупал ваш дед свой грех на каторге в Нарыме. Отец Александра Карповича, опасаясь гонений на семью со стороны власти, отрёкся от сына.
Как не страшна была царская власть, однако после смерти нашего отца - вашего деда, нашей маме – вашей бабушке, была назначена пенсия по случаю потери кормильца и сохранена за ней должность мужа – и стала ваша бабушка исполнять обязанности механика водокачки, да вести домашнее хозяйство. Старший брат Николай к тому времени работал в управлении Привиленскими железными дорогами, брат Михаил – учился в реальном училище, старшая сестра Ольга завершала обучение в институте благородных девиц, в Петербурге. Вроде бы жизнь наладилась, так нет, началась война с Германией, и жизнь пошла наперекосяк. Брат Николай, окончив краткосрочные военные курсы, в чине унтер-офицера попал на германский фронт. Сестра Ольга вышла замуж за офицера царской армии, поляка Рыжковского и уехала с мужем в Москву, где и сейчас живёт вдвоём с сыном Александром. (Рыжковский погиб в гражданскую войну). Брат Михаил добровольцем ушёл воевать с германцами в 1917 году.
Война с Германией добралась и до нашей усадьбы, хозяйство было полностью разорено, водокачкой распоряжались военные, и она вскорости была уничтожена прямым попаданием снаряда. В Варшаву дорога была закрыта – к родственникам попасть не было возможности. Да и уцелели ли они?! Наша мама, ваша бабушка, собрав пожитки, которые мы смогли унести на себе, повела нас, четырёх сестёр, в Смоленск, где жили родственники. Шли пешком, иногда вместе с другими беженцами ехали на санитарных поездах, которые везли с фронта раненых в тыловые госпитали. Родственников в Смоленске не отыскали и тогда, нас сестёр - Лиду, Катю и меня мама оставила на сборном пункте беженцев, а с младшенькой - Фалей ушла, пообещав забрать нас, как только устроится на квартиру. На сборном пункте мы так и не дождались мамы – нам сказали, что она где-то затерялась и нас трёх сестёр, как сирот - беженок, отправили в детскую колонию с красивым названием «Серебрянка», где до самой революции мы и воспитывались и работали на полях местного помещика. После победы большевиков «Серебрянку» переименовали в детскую трудовую колонию имени В.И.Ленина, где наша жизнь ни чем не отличалась от жизни в «Серебрянке». Вскоре колонию назвали детским домом № 4 имени вождя пролетарской революции В.И. Ленина. Жизнь наша в детском доме ничем не отличалась от жизни в колонии, разве что разучиванием революционных песен, и работой на земле, но теперь принадлежащей не помещику, а совхозу имени В.И. Ленина. В детском доме мы взрослели и приучались к труду, а в 1923 году наши братья демобилизовались из рядов Красной армии, и старший брат Николай , устроившись на партийную работу в комитете Оршанской РКП (б), получив квартиру, забрал нас из детского дома. Брат Михаил, как бывший боец Красной армии, без сдачи вступительных экзаменов был принят на обучение в Петроградское лесотехническое училище .
Рассказ мамы об её трудном детстве произвёл на нас с сестрой, как принято в таких случаях говорить, неизгладимое впечатление и повлиял серьёзно на наше поведение: сестра, не дожидаясь, помощницы мамы, молчаливой немки, готовила нам с мамой завтраки и даже мыла посуду, а я ежедневно подметал полы в доме. Меня огорчало лишь то, что мой дед пытался убить царя, но не сумел, а зря – так я считал. Зато дядья мои были героями: и в революции принимали участие, и давным-давно немцев били, но почему-то не добили. Поэтому, наверное, дядя Коля опять воюет с немцами, мы ему на фронт уже вторую посылку послали, а вот письмо - треугольничек от него только один получили.
Свободное копирование
