5
Мама рано уходила на работу, и мы были предоставлены сами себе. Нас очень интересовал склад, стоявший впритык к зданию маслозавода и зарытый в землю по самую крышу, крытую толстым слоем соломы. Мы часто наблюдали, как из сыроварни, женщины на носилках вносили в склад головки сыра. Нам очень хотелось посмотреть, что происходит с сыром в таком холоде и темноте, но дальше порога нас не пускали. О такой, казалось, несправедливости по отношению к нам мы спросили маму: «Сами заходят, а нас не пускают!?» и получили разъяснение: «Склад это особо важный объект и посторонним там делать нечего» и запретила нам впредь совать свой нос, куда не следует. А нас разбирало любопытство, и мы решились на нарушение запрета. Выбрали момент, когда рядом со складом никого не было, раскопали в соломенной крыше дыру. Из дыры тянуло холодом. Влезли внутрь, и попали на полку, с неё спрыгнули на земляной пол. Вдоль стен тянулись полки, на которых лежали, точно тыквы, головки сыра. Под полками, заполненные опилками, стояли длинные ящики. Не успел я понять, для чего хранят опилки в ящиках, как сестра раскопала в одном из ящиков опилки и зашептала:
- Лёвка, тут что-то завёрнутое в пергаментную бумагу, - она развернула бумагу. – Это масло!
- Давай поедим! - предложил я.
- Ты что с ума сошёл, смотри масло солью засыпано – это же всё для фронта, а ты – давай поедим. Балда, понимать надо!
Мы услышали скрип дверных петель – входная дверь в склад медленно открывалась. В тёмном помещении склада вошедшие женщины нас не разглядели, зато мы их хорошо видели и с ловкостью белок забрались на полку и нырнули в дыру - и были таковы.
Вечером за ужином мама, поглядывая на нас с сестрой, с огорчением в голосе сказала, что, наверное, собаки разворошили крышу склада, и даже в одном холодильнике раскопали опилки, и чуть было не добрались до масла. Мы с сестрой переглянулись и спросили:
- Мама, а собак поймали?
- Да, где там! Лишь двери открыли, так они мигом в дыру – только их и видели!
- Мама, а почему ящики холодильниками называются? - спросила сестра.
- В эти ящики зимой лёд намораживают, а летом на льду хранят масло, творог и даже молоко со сметаной, - мама внимательно посмотрела на нас с сестрой. – Так, так, так – значит, вот какие псы были в складе, - и засмеялась. – А я думала, когда же вы попадётесь в мои сети: откуда вам было знать, если не вы побывали в складе, что холодильники - это деревянные ящики. Что делать будем, дорогие барбосики?!
Мы с сестрой сидели, опустив головы, в ожидании «грозы». Сестра попыталась как-то оправдаться:
- Мама, мы ничего не трогали, только смотрели, честное слово!
-Ну и ну! - произнесла мама. – Как вам пришло в голову забраться в склад? Если бы вас там обнаружили – у меня были бы большие неприятности. Да, ладно, проехали это ваше очередное безобразие. Завтра я сама вам покажу все «тайны» маслозавода. О том, что дыра в крыше склада ваша работа – молчок! Поняли!
- Да-а-а-а!- закричали мы с сестрой в один голос, поняв, что «гроза» миновала.
Утром следующего дня, сгорая от любопытства, мы с сестрой пришли в здание маслозавода. Мама познакомила нас с работницей завода, мастером-маслоделом - Людмилой Петровной. Она, подхватив подмышки, одного левой рукой, другого - правой и со словами:
- Угощу я вас, ребятишки наславу! – повела нас знакомиться с цехами маслозавода.
- Людмила! – вслед прокричала мама. – Не перестарайся!
- Всё будет как надо, и какие же они у вас тощенькие!
Тётя Люда показала нам цех по производству масла – место, где стояла бочка-маслобойка.
- Сегодня бочка не работает: сметану копим, - пояснила она.
Разрешила заглянуть через люк внутрь бочки. Я рассмотрел, что к стенкам бочки прикреплены полки. «Ага», - подумал я. – «На этих полках бултыхается сметана». Через небольшую дверь в конце цеха мы прошли в сыроварню. В помещении увидели плиту с вмонтированным в неё чугунным котлом, на котором лежало решето, наполненное творогом. В топке плиты горели дрова, вода в котле кипела, и пар от неё грел в решете творог. Тётя Люда усадила нас на лавку.
- А теперь угощаться будем, - наполнила глиняные миски творогом, залила его сметаной, воткнула в творог деревянные ложки. Мы как завороженные смотрели на действия тети Люды. – Ну, дружно беритесь за дело! - и вручила нам миски. – Я ненадолго отлучусь по делам.
Вмиг опустошили мы миски – разве можно было долго возиться с таким угощением!
В помещении склада, куда привела нас тётя Люда, мы чувствовали себя не очень уютно, вспоминая вчерашний свой визит.
- На этих полках хранится сыр, - указала она на полки, заставленные головками сыра. – Сыр здесь дозревает. В ящиках со льдом храним масло. Всё это добро день ото дня прирастает и по первым заморозкам будет отправлено в город.
Мы с сестрой нет – нет, да поглядывали на то место, где вчера через дыру в крыше пробрались в склад. Тётя Люда заметила наш интерес:
- Вчера собаки прокопали в крыше лаз и забрались в склад. Но я думаю, это были не собаки: не могли они по полкам лазить и в холодильник за маслом забраться. Наверное, кто-нибудь из местной детворы побывал в складе.
Так мы с сестрой поняли, что всё тайное со временем обязательно становится явным. И радовались тому, что нас не застали на месте преступления, если, конечно, наше любопытство можно считать преступлением.
На дворе нам показали сушилку, в которой на противнях сушили обезжиренный творог. Отправляли этот продукт в Новосибирск на завод имени В.Чкалова, где из него делали казеиновый клей, используемый при производстве самолётов - истребителей. На этом и закончилось наше официальное знакомство с хозяйством маслозавода, и тётя Люба нас в целости и сытости вернула маме.
Конечно, после такого вкусного знакомства с маслозаводом мы не только не потеряли интерес к его хозяйству, а наоборот, он возрос у нас многократно: теперь мы знали, где и чем можно было поживиться. И уже без разрешения мамы прибегали на завод, и тётя Люда угощала нас, то кусочком незрелого сыра, а то и творогом со сметаной. В сушилку мы забирались за сушёным творогом и запасались им вдоволь: им можно было насытиться, когда мы надолго исчезали из дома.
Свободное копирование
