3
Прошло совсем немного времени, мы окончательно освоились на новом месте: подружились с детьми, принимали участие во всех коллективных «безобразиях», так называли наши игры и проделки взрослые обитатели бараков. Чтобы особенно не попадаться на глаза взрослым часто убегали с территории, надоевшей тошнотворными запахами, источаемые помойными ямами и общественным туалетом. Бежали за город на речку Каменку. В пойме этой небольшой речушки, всего в километрах трёх от наших бараков, был устроен военный учебный полигон.
По полигону были расставлены деревянные щиты с нарисованными на них танками. Кресты, намалёванные на башнях, давали понять, что танки фашистские. Зацепившись за землю сошками, нацелившись тонкими стволами в мишени, стояли настоящие противотанковые пушки. Мы с интересом наблюдали за обучением курсантов. Они бесконечное число раз перекатывали пушки с позиции на позицию и при этом каждый раз окапывали их земляным валом. Солнце нещадно палило, хотелось пить, но мы терпеливо ждали финала учений – стрельбы из пушек. Курсанты были будто из железа: ни жара, ни тяжёлый труд по перетаскиванию пушек, казалось, их не утомляли. Наконец наше терпение вознаграждалось – звучали слова команды:
- Батарея! – звонкий голос командира подстёгивал курсантов и они, сорвавшись с места, бросались к пушкам, а голос звенел всё новыми командами и как заведённые, без лишней суеты, курсанты делали своё дело: снаряды, сверкающие на солнце золотом, скользили в казённики пушек, лязгали затворы. - Прицел!... По танкам! Огонь!
Несколько выстрелов и от щитов летели щепки. Нашему восторгу не было предела. Мы выскакивали на бруствер траншеи, из которой наблюдали за происходящим и кричали:
- Ура! Ура! Ура! ….
Курсанты, заслышав наши восторженные крики, пилотками вытирали потные лица и улыбались. Командир, такой же мальчишка, как и курсанты, с сердитым выражением лица пытался нас прогнать. Но куда там! Мы бежали к курсантам. Оказавшись рядом с ними, видели, как трудно доставалось им военная наука побеждать врага: исхудалые лица, стоптанная обувь, засаленные гимнастёрки, сбитые в кровь руки и ввалившиеся глаза. Эти глаза говорили правду: в них и упрямство, и злость, и решимость. Мы понимали, что эти мальчишки готовятся к настоящим сражениям с фашистами и им завидовали. Командир всё ещё пытался делать сердитое лицо, но видя в наших глазах восторг и немую просьбу, сдавался:
- Берите ветошь и за дело!
Вот оно счастье! Из пустых снарядных ящиков мы вытаскивали ветошь и наперегонки бежали к пушкам. Чистили и протирали их так, что они сияли как новенькие. Было радостно: помогаем военным, как бы воюем с фашистами. К нам подходили курсанты. Хвалили нас. Какой же восторг обуревал нас, когда каждому разрешали покрутить колёсики – штурвальчики, и наблюдать как ствол пушки, точно палец на руке, покачиваясь, грозит ненавистным танкам.
Время подходило к полудню. Курсанты в ожидании обеда сидели на снарядных ящиках и курили, обкуривая нас, пристроившихся рядом с ними, махорочным дымом. Несмотря на удушливый дым, запах его нам нравился: мы как бы приобщались к взрослому делу – воинскому делу. Мы были тоже в ожидании, не менее интересного события, чем стрельба из пушек - обеда.
Наконец появилась походная кухня – дымящий трубой котёл на колёсах. На котле сидел повар и длинной хворостиной подбадривал лошадь. Она знала своё дело – останавливалась как раз напротив места отдыха курсантов. Повар неспешно слезал с котла, облачался в белую куртку, из-под котла вытаскивал черпак и приступал к главному - кормил курсантов.
- Не все сразу! По очереди, по очереди! – покрикивал он на курсантов, сгрудившихся вокруг котла.
Повар наполнял котелки мерными порциями. Мы стояли в сторонке, наблюдая за раздачей пищи. Вокруг распространялся запах гречневой каши и варёного мяса. Курсанты обедали и как бы извиняясь, посматривали в нашу сторону. Мы терпели, скулы сводило от голода, рот наполнялся слюной, в животе бурчало, к горлу подкатывала тошнота. Делали вид, что ждём продолжения учений и не очень-то интересуемся едой. Командир не выдерживал нашей пытки, не доев своей порции каши, подходил к повару, разговаривая с ним, посматривал в нашу сторону. Повар из-под котла извлекал стопку алюминиевых мисок и кивком головы подзывал нашу команду:
- Ну, будущие бойцы Красной армии, вперёд в бой!
Наперегонки бежим к котлу. Посмеиваясь и отпуская разные шутки в наш адрес, повар наполнял кашей миски и передовая порцию в очередные нетерпеливые руки приговаривал:
- Ешьте на здоровье! Набирайтесь сил на радость маме и на страх фашистам!
Миски вмиг опустошались. Казалось, ещё бы столько съел, но, увы и ах, котёл был пуст! Повар поручал нам выскоблить и вымыть котёл, и те, кому по жребию доставалась эта работа набивали желудки пригарами каши, да и остальные были не внакладе: курсанты передавали им опустевшие котелки на приведение их в должный вид. Речка Каменка оглашалась весёлыми криками. Счастливые мы доедали то, что оставалось в котелках (курсанты всегда на донышке котелков оставляли немного каши). Всё лето наша ватага бегала на полигон. И как горько было прощаться с очередной командой курсантов, закончивших обучение. Лишь командир оставался всё тот же и готовил очередную команду курсантов умению истреблять вражеские танки.
Свободное копирование
