С билетом в кармане я обошла все свои любимые места в Риге: парки, бастионку, улочки старой Риги... Какой чёрт меня дёрнул завербоваться в Плявиняс?! Я прощалась с любимым городом и просила у него прощения за предательство. И перед мамой стыдно... Надо как-то загладить свою вину и исправить эту глупость с Плявиняс.
Вот и понтонный мост, на котором паясничал Гена... Лето, а ветер такой же холодный, как тогда. Я глажу парапет, то место, которое целовал Генка... «Нет! Генка не может разлюбить, – думаю я. – Что же тогда такое – любовь, если всё просто, как у мамы?! А я? Люблю ли Гену? Наверное, да... Как можно не любить такую любовь, как у Гены?! Мы будем переписываться, а потом снова встретимся, и всё будет, как было в этот раз...»
Я вернулась домой. Мамы не было, а папа с Лёвой колдовали над конструктором.
- Здравствуй, папа! А где мама? Ты ел?
- Мама ушла в ТЮЗ. Я уже поел.
- А Натка плакала! – донёс Лёвка. – Она в Генку влюбилась. Они теперь тили-тили тесто... - но, получив от меня по шее, не смог закончить дразнилку и захныкал.
- Не болтай, - оборвал Лёвкино хныканье папа. – Колёса крепче привинчивай, а то у тебя трактор в дороге развалится. Не так... Не так! Смотри...
Мама пришла домой с победным выражением лица. Такой она была всегда, когда ей удавалось для детей «перевернуть мир».
- Донечка! Ты знаешь, кто такая Сац Наталья Ильинична? Нет? Так я тебе скажу! Наталья Ильинична Сац – создатель первого не только в стране, но и в мире профессионального театра для детей. В Москве два детских театра, созданных ею, работают по сей день. Она лучший режиссёр всех детских спектаклей в стране! Сейчас она создаёт новый театр, в котором ты будешь работать! Всё это мне рассказал Цыплёвич... Помнишь его? Заведующий труппой и литературной частью ТЮЗа. Как только он услыхал, что тебя взяла к себе Сац, он завилял хвостом, как последняя дворняга! Говорит: «Зачем девочку отпускать в Москву?! Там опасно... Если её взяла сама Сац, мы вашу дочь с августа следующего сезона примем в труппу... А год до этого будет у нас работать по договору... Такие травести нам нужны...» Ах, хитрец! Я знаю, это ему, вдруг, понадобилась в труппе дочка министра культуры! Помнишь, Тулик?..
Как не помнить!.. От обиды я именно в тот день подписала распределение в Плявиняс. Противны стали все их «взрослые» игры... Толстая я для них, видите ли, оказалась! А что Бастина была отнюдь не худышка – это не в счёт!..
- Жаль, Хомского в театре не было, - продолжала рассказ мама. – Но я на Цыплёвиче отыгралась! – Тут мама расхохоталась. – Я показала ему дулю... Вот так... И сказала, что ты будешь работать в Москве, а не в его паршивом театре!
Оставшиеся дни пролетели, как мгновение. Мама бегала по театрам, была даже у министра культуры, и везде получала блестящие характеристики Сац, и поздравления дочке, перед которой открылась огромная перспектива...
И мы с мамой договорились, что я еду в Плявиняс, а она – в Москву, к своим друзьям детства по Днепропетровску. Может быть, с их помощью удастся оформить мне прописку.
- Только, донечка, не надейся, что получится, - говорила мама, провожая меня в Плявиняс. – Прописаться в Москве – дело очень трудное, но я попробую... Надо попробовать... А ты хорошо работай, чтобы легче было перевести тебя в Ригу, если с Москвой ничего не получится. Будь взрослой и умницей, девонька моя!.. – наставляла мама, а поезд уже медленно отходил от перрона моего детства во взрослую жизнь...
Свободное копирование
