Из артистов, имевших успех, могу отметить в труппе Прянишникова г. Медведева и г-ж Соловьеву -- Мацулевич, Пильц и отчасти тенора Засумского. Был у Прянишникова еще артист Волгин (бас) и если я о нем упоминаю, то не столько как о певце, сколько как о лице, к Прянишникову приближенном; это был его alter ego. В труппе Соловцова Волгина мне напоминает г. Крамской, "тайный советник и личный секретарь антрепренера". В отсутствии Прянишникова его заменял г. Волгин, но заменял, как и Крамской Соловцова: "но инструкции", от которой отступать не вправе был.
Из выдающихся событий сезона я помню импровизированную овацию, устроенную Петру Ильичу Чайковскому. Было это, кажется, в ноябре. В театре шел "Евгений Онегин". Кто-то сообщил, что в одной из лож сидит композитор. Публика, узнав об этом, стала его вызывать. Как ни упорствовал Петр Ильич, но он вынужден был выйти на сцену, знаменитому композитору устроена была шумная овация, оркестр играл туш и импровизированный праздник вышел на славу. Таких-же оваций Петр Ильич удостоился и в театре Бергонье, куда он приехал послушать какую-то оперетку, в которой участвовал тенор Светлов -- Стоян.
В ноябре, как я уже упомянул, праздновался 50-ти летний юбилей А. Г. Рубиштейна. Этому юбилею в городском театре было посвящено два вечера: 18-го ноября устроено было экстренное симфоническое собрание местнаго музыкального общества с участием некогда замечательной певицы г-жи Пусковой, которую публика, в виду, главным образом, прежних ее заслуг, принимала восторженно, а 20-го ноября поставлен был спектакль, состоявший исключительно из произведений Рубинштейна; шли отрывки из "Демона", "Макавеев" и "Фераморса", г. X А. Куперник прочитал биографический очерк о Рубинштейне, а затем всей труппой исполнен был хор Чайковского "приветь юбиляру "на слова Я. П. Полонского. Других выдающихся событий в описываемый сезон я не помню, если не считать, впрочем, непонятнаго "каждения" Прянишникову со стороны сотрудника "Киевского Слова" И. А. Баженова, не упускавшего никогда ни малейшего повода, что-бы не замолвить о новом антрепренере добраго слова. Всюду, где только сходилась компания и присутствовал Прянишников -- г. Баженов обязательно говорил спичи и на какую-бы тему ни начинал, всегда заканчивал хвалебным гимном Прянишникову. Я помню одну речь Баженова, в которой он пустился даже в филологические изыскания и производя фамилию Прянишникова от слова "пряник", доказывал, что это не тот пряник, который в изобилии продается на Киевских контрактах, а пряник особенный, пришедшийся по вкусу всему Киевскому населению. В итоге -- тост за замечательного антрепренера и выдающегося артиста!
Театр Сетова, как уже сказано, перешел к г. Ларину-Ларионову, который составил опереточную труппу вместо г. Сетова, перекочевавшего в Одессу в городской театр. Сезон был открыт 15-го сентября. Несмотря на довольно приличный состав труппы, дела шли очень неудачно, что, впрочем, не помешало Ларину попытать счастья и в следующий сезон. В составе труппы находились г-жи: Светина-Марусина, Ларизина, Яниковская, (бывшая оперная певица), Николаева, Лаврова, гг. Зайцев, Морской, (впоследствии перешедший в оперу), Ларин-Ларионов, Эспе. Кротков, Блюменталь-Тамарин, Дмитриев и др. Режисером был г-н Владыкин, нынешний режиссер драматической труппы Соловцова.
Из всех лиц, подвизавшихся в этой труппе, я особенно хорошо помню г-жу Светину-Марусину. Артистка эта, появившись в Киеве, сразу заинтересовала всех, как своего рода знаменитость. В хронике Петербургской театральной жизни, богатой романическими историями, как передавали, г-жа Марусина наделала не мало бед, вскружив головы многим записным театралам. Взглянуть на такую знаменитость пожелали, конечно, все местные театралы и потому неудивительно, что первый выход г-жи Марусиной в оперетке "Нитуш" состоялся при полном сборе. Благодаря бойкой, веселой, живой игре и симпатичному, хотя и не большому, голосу, артистка имела большой успех, сопровождавшийся подношениями и не цветов только, а более существенными в виде бриллиантов. Подношения в первый-же дебют, конечно, не могли исходить от местных театралов, как объяснила одна газета, а от прежних иногородних поклонников. Много в этот вечер передавалось эпизодов из жизни г-жи Марусиной; повторять я их не стану, но суть заключалась в том, что артистка, не смотря на довольно молодой возраст, знакома уже с так называемыми треволнениями жизни. Говорили также, что артистка служит в оперетке последний сезон и готовится к дебютам на Императорской сцене, на амплуа ingenue comique и что она с большим увлечением поет цыганские песни. Во второй спектакль г-же Марусиной поднесли механическую куклу и тоже с ценным подарком внутри, а в бенефис (шла оперетка "Чортова супруга"), ей было поднесено несколько билетов внутренняго займа, что дало повод г-ну Андреевскому заявить, что этот подарок получен от иногородних почитателей и из солидной банкирской среды, так как местные поклонники на такие щедроты не способны. Говорили впрочем, что в числе поклонников находится один местный ювелир, большой театрал, но я, зная его хорошо, не сомневаюсь, что от него подношения исходить не могли; подарки могли быть куплены в его магазине, да и то вряд-ли с уступкой против назначенной цены. После этого сезона я г-жу Марусину на сцене больше не встречал, но слышал недавно, что она принята в состав Петербургской Императорской труппы.
Свободное копирование
