За исключением этих забавных особенностей,-- в общем был Цех благодарной для работы средой,-- именно тою "рабочей комнатой", которую провозглашал в конце своей статьи "Они" покойный И.Ф. Анненский. Я лично посетил только первые два-три собрания Цеха, а потом из него "вышел",-- снова войдя лишь через несколько лет, к минутам "распада",-- и с удовольствием проведя время за писанием уже шуточных конкурсных стихотворений тут же на месте. Помню, был задан сонет на тему "Цех ест Академию" в виде акростиха.
Вот что у меня получилось:
Цари стиха собранней во Цех:
Ездок известный Дмитрий Караваев,
Ходок заклятый, ярый враг трамваев.
Калош презритель, зрящий в них помех --
У для ходьбы: то не Борис Бугаев,
Шаманов враг,-- а тог, чье имя всех
Арабов устрашает,-- кто до "Вех"
Еще и не касался,-- шалопаев
То яростный гонитель, Гумилев...
Я вам скажу, кто избран синдик третий:
Сережа Городецкий то. Заметь -- и
Тревожный стих приготовляй,-- не рев,--
Воспеть того иль ту, чье имя славно,
А начала писать совсем недавно.
Я находил совершенно неприличным задание: Цех не каннибал; есть Академию свойственно ему быть не должно. Насчет яств -- другое дело. В обычаях Цеха было хорошее угощение после делового собрания. В данном случае оно имело место у Лозинского, который по праву получил и первый приз на конкурсе сонетов-акростихов...
"Вышли из Цеха" также приглашенные на первое собрание Петр Потемкин и Алексей Толстой, то есть как раз двое из трех виновников первого возникновения таких "рабочих", технических, поэтических собраний (разумею "Про-Академию").
Свободное копирование
