Символ и миф - 1

XII СИМВОЛ И МИФ

 Мы довольно беззаботно веселились; Блок же, хотя, возможно, и был на самом представлении "Башенного Театра", -- переживал этот год значительно более углубленно и мрачно. Он отмечает его как протекший под знаком смерти Врубеля и Комиссаржевской и отмеченный первыми взлетами аэропланов над землей. Я помню, что за всю зиму 1909--10 годов, которую он провел на Галерной в своей новой квартире, я у него был только один раз -- вместе с Н.П. Ге, -- который развертывал перед нами карту незнакомой нам до тех пор "страны",-- творчества Вилье де-Лиль Адана. Этот год для помянутого Н.П. Ге знаменовался трудным для него разрывом с ближайшим другом -- Н.В. Недоброво. Нам-то уже давно эта дружба казалась основанной на некоторых недоразумениях. Недоброво почему-то считался человеком чрезвычайно поверхностным; мы готовы были объявить его прямо-таки "несуществующим",-- а это, в глазах Блока, был худший из возможных приговоров. Н.П. Ге был натурой в высшей степени глубокой и обладал значительным сознанием общественной ответственности и долга. Он входил в круг наиболее "существовавших" для Блока людей. А то, что эстетическое в жизни было для Н.П. не меньшим, чем прочее,-- я думаю, это обстоятельство оказало на Блока влияние в одной из его мыслей, высказывавшихся Блоком в разное время. Мысль эту можно формулировать так: "Самое трудное -- и вместе самое необходимое -- это как раз соединить "сапоги" и "Шекспира"; это -- знать и понимать в искусстве все,-- одновременно проводя это в себе сквозь нечто большее, чем искусство". В иных формулировках встречается это в его статьях -- и в речи, о которой я вскоре буду говорить.

 Этой весной был выпущен из тюрьмы Евгений Васильевич Аничков. В одном из ресторанов состоялось по этому случаю его чествование. Кажется, где-то было еще и другое; а на этом присутствовали только все наши, "символисты". Помню А.А. Блока, Вяч. Иванова, кого-то из "Аполлона", Философова... В своей речи за банкетом Вяч. Иванов двумя словами замечательно характеризовал "юбиляра". А именно назвал его "Дон Кихотом со внешностью Санчо Панса"; да, именно так, эта кличка как бы приклеивалась к человеку...

 Аничков сначала поселился на Васильевском острове у Малого проспекта; недалеко от него жил и порекомендованный ему Вячеславом Ивановым в личные секретари -- В.Н. Княжнин. Сразу же Е.В. Аничков получил большие заказы по критическому изданию сочинений Н.А. Добролюбова; направление деятельности Княжнина в сторону "текстологии" определилось с той поры.

 В.Н. Княжнин прибыл в наш круг "путем Чулкова"; Г. И. Чулков был первым его знакомым из литературного мира; Княжнин любил и занимался "книгой" с отрочества, но с детства любил и понимал вообще красоту. Как и в А.М. Ремизове, жизнь почти убила в Княжнине поэта. Тем не менее в эту пору он создал замечательный цикл стихов; "Старый Петербург" воскресал в них, как и в его неоконченной повести, с замечательною силой... о них мне придется, может быть, еще говорить.