Уже в ту же зиму, кажется, -- а может быть, в самом начале следующей осени, -- в числе гостей Сологуба оказался одетый в особую поддевку своеобразного стиля, с какими-то шаровидными и резными застежками, певец и музыкант, исполнявший под собственный аккомпанемент свою музыку на свои же слова, черный как смоль, молодой, румяный человек, -- это был не кто иной, как М.А. Кузмин.
Он пел свои "Куранты любви" и другие песни первых лет своего литературного расцвета. Так как они всем известны, я воздержусь от соблазна цитировать здесь какое-нибудь, за исключением одного, потому что в следующие зимы я постоянно слышал его, вот с таким произношением, от одного своего приятеля, о котором будет идти речь:
Эсли завтра будет солнце,
Мы во Фьезоле поедем;
Эсли завтра будет дождь, --
То карету мы возьмем.
Эсли встретим продавщицу,
Купим лилий целый ворох;
Эсли ж мы ее не встретим, --
За цветами сходит грум.
Эсли повар наш приедет,
Он зажарит нам тетерек;
Эсли ж не приедет он, --
То к Донелю мы пойдем.
Эсли денег будет много, --
Мы закажем серенаду;
Эсли денег нам не хватит --
Нам из Лондона пришлют.
Эсли ты меня полюбишь,
Я тебе с восторгом верю;
Эсли не полюбишь ты, --
То другую мы найдем.
Веселая, сытая поэзия -- "разрешение всех затруднений" -- так, кажется, называется эта песенка. Мы обращали внимание на маленькую тонкость -- а именно: женское окончание в каждом третьем стихе четной строфы. Этот штрих обличал руку искуснейшего мастера стихосложения...
Михаил Кузмин с одной из ближайших осеней поселился в квартире на "башне", которая разрослась к тому времени во весь этаж. Величавому и для многих недостаточно удобоваримому творчеству и обществу Вячеслава Иванова многие предпочитали легкомысленное Кузминское... Однако об этом должно быть потом...
Я вернулся из Баварии в Лесной, к своим. Мой брат, брат Городецкого и милейший, становившийся с каждым годом только моложе В.П. Лачинов составили неразлучное общество "Сусального Золота". А.М. Городецкий еще в июне посылал мне золотые листья -- кажется, рябины, -- гордясь тем, что "уже золото есть у нас" (в Лесном, который почему-то он нежно называл "Лесное", -- подобно тому как вместо слов "собака" или "собачка" говорил "собакии", и это было замечательно хорошо).
Городецкие жили на Новосильцевской улице в очень большой старой даче; после этого несколько зим они оставались в ней, не заезжая в город. Лесной составлял особую страну с своими "Бсклсшовками" и "Сосновками", главным знатоком которых, а особенно парка Лесного Института, был В.П. Лачинов, в незапамятные времена проведший там детство; отец его был профессор этого института.
Свободное копирование
