Тетрадь No 8
(с 5 марта по 20 сентября 1919 г.)
[Около 20 марта 1919 г.]
А мы торгуем с остервенением {}... Ужасно больно! Вот как сбылись мои мечты о том, чтобы не знать, что будет завтра!
Страшно одно: мама -- растерянная и слабая, Джон -- мальчуган и нет опоры ни в ком. Все умерли, разъехались, исчезли. Даже такую сильную женщину, как Елена Андреевна Костко, смяло -- умерла! И вдруг я -- плыви против течения и не дай утонуть еще двоим! Боюсь, что не справлюсь.
24 марта 1919 г.
Мы всеми способами освобождаемся от вещей, чтоб легче было в дороге. Однако, думается, что чемоданы были не лишними. Отделались и от них, даже довольно оригинально. Только мы пообедали и разбрелись по своим норам, как звонок, и является солдатик с продовольственными предложениями за баснословные цены. Мы все трое решаем, что это -- посланник небес, и нам уже мерещатся куличи из белой муки!.. Джон вызывается пойти с ним. Они забирают все чемоданы (милый, милый, с которым я ездила по Волге!) и уходят. А я из всей оставшейся муки жарю оладьи. 7, 8, 9... Мама начинает волноваться. 10... Начинаю волноваться и я. К 11 является Джон без типа, без продуктов и без чемоданов. Доставил он их к местожительству солдата на Софийскую ул., дал их ему для наполнения земными благами и бесплодно прождал его у ворот два с половиной часа.
Ничего не оставалось, как смеяться и дразнить его рикшей. Но смех был сквозь слезы. Чемоданы -- целое состояние. Где их и достать теперь? А лето -- близко, близко отъезд!
31 марта 1919 г.
На службе треволнения по поводу новых ставок. Я смотрю на всех (и на себя в том числе) откуда-то сбоку. На пять секунд вырвавшись из болота, была на "Золотом петушке", но без entrain {Вдохновение (фр.)}, не одеваясь, не предвкушая.
Увы, старость -- не радость. А после смерти Коли мне 700 лет.
Свободное копирование
