Хозяйственный порядок и довольство выказывались тотчас при въезде в село Сербино. Поодаль от него стояла небольшая, выстроенная дедом, церковь; с обеих сторон улицы, ведущей к господскому двору, не видно было ни раскрытых, ни опустившихся изб, что во множестве других имений встречалось сплошь и рядом. Обширный двор господского дома представлял оживленную картину, чрезвычайно заманчивую для детских глаз: посредине его разгуливал ручной журавль, забава дворовых мальчишек, постоянно воевавших с ним; павлин, распустив узорчатый хвост опахалом, шумел им в сладострастной дрожи перед павой; резкому его крику вторили звонкие и частые голоса цесарских кур; в клетках над балконом били отборные перепела... Умалчиваю об индейках, гусях, утках и другой домашней птице, для которой отведен был особый так называемый птичий Двор. Деревянный дом с мезонином отличался крепкою постройкой, поместительностью и прочими удобствами. Он разделялся коридором на две половины, названные по тем временам года, которые расчетливый строитель, знакомый с климатическими условиями серединной Руси, обязан преимущественно иметь в виду, если не желает в зимние месяцы мерзнуть от холода, а в летние изнывать от жара. Никаких других особенностей не было: ни паркетных полов, ни богатой мебели, ни дорогих обоев. Единственною роскошью можно было считать биллиард, которым я любовался как диковинкой. На стенах залы и некоторых других комнат, а также на потолках и в окнах висели клетки, числом до сотни, с птицами разных пород. Одну из них, переимчивую сою, выучили говорить: "Ты дурак", что она и произносила каждый раз, когда человек, чистя клетку, спрашивал ее: "Союшка, хочешь ли каши?" Небольшая задняя комната, с сетчатою занавеской вместо двери, отведена была для канареек: там они плодились и множились, весело летая и неумолкаемо распевая. Из летней гостиной дверь отворялась на балкон, сход с которого вел в обширный сад, с тремя сажалками для карасей и прудом, занимавший слишком шестнадцать десятин. Через сад протекала небольшая речка. Плодов и ягод было в нем несть числа. Куртины были обсажены розами в таком количестве, что при ветре и без ветра дорожки покрывались лепестками, и гуляющие могли не в переносном, а в настоящем смысле слова считать свой путь усеянным розами. И все это было делом собственного мастерства Сербина. Как дом строился по его плану, так и сад разбивался и засаживался по его указаниям, без помощи наемных садовников.
Я назвал биллиард "роскошью". Но в доме деда находилась еще другая, более роскошная вещь: шкафы, построенные в форме печей, в pendant к настоящим печам, хранили в себе библиотеку, состоявшую из трех тысяч томов, не считая ежегодно выписываемых журналов. Эта библиотека служила не модой, не тщеславным украшением комнат, как это часто бывало в вельможных хоромах. Состояние деда не позволяло ему тратиться на такую своего рода мебель; да и какую красоту могли придать комнатам печеобразные, запросто выбеленные шкафы со створчатыми дверями без стекол? Дед пользовался книгами, удовлетворяя чтением врожденную любознательность, свойство почти всех умных людей. Книги были исключительно русские, так как дед не знал ни одного иностранного языка, получив недальнее образование в какой-то школе, а потом служив некоторое время землемером. Он имел сведения в чистой математике (алгебре и геометрии) и в некоторых частях прикладной (механике и архитектуре). Последние две науки, разумеется в элементарном их значении, дались деду как самоучке, который нуждался в них для своего сельского хозяйства. Самый большой отдел библиотеки относился ко французской литературе восемнадцатого века. В нем преобладали энциклопедисты, особенно Вольтер. Кроме того, немало было книг по математике, истории и географии, домоводству, романов и повестей. Состав библиотеки показывал, что она формировалась с толком и расчетом: пустые или глупые сочинения не нашли в ней места. Кто знает житье-бытье помещиков того времени, о котором я рассказываю (1819--1829), помещиков, не только не уступавших Сербину в состоянии, но и гораздо более богатых; кому известно, что расход на книги никогда не входил в их бюджет и что многие из них обходились даже без "Московских ведомостей" и "Календаря", тот, конечно, согласится с высказанным мною замечанием, что дед мой выходил из ряда своих ряжских и сапожковских соседей, что он сам, так же как и его имение, стоял особняком.
Свободное копирование
