Нашествие кожного лейшманиоза

На фото:  Колония большой песчанки. Видны многочисленные норы. Здесь плодятся клещи, москиты, блохи. Фото Давида Гениса.

   Нашествие кожного лейшманиоза

   Думаю, многие слышали о "пендинской язве" ("пендинке"). В давние времена Хрущева (1956) Советский Союз заявил, что советские добровольцы готовы высадиться в районе боевых действий на Суэцком канале. Там шла война Египта против Франции, Англии и Израиля. "Добровольцы" были десантными войсками, говорили, там была армия. Разместили их в песках Туркмении и Каракалпакии, в зоне южных границ нашей области.

   А в тех краях летом - жарища. Солдатики, уроженцы прохладных российских мест, конечно, все с себя посбрасывали. Но и ночью там прохлады не было, так и спали "налегке". Кусали их какие-то "комары". Спасались от них, как могли. Прошло две-три недели или чуть больше, и вдруг народ армейский весь какими-то бугорками да язвами покрылся. Какая уж тут боеспособность. Оказалось, на солдат "пендинка" напала. Так в народе кожный лейшманиоз называют. Эту болезнь хорошо знали в Туркмении, Узбекистане, Таджикистане. Кожный лейшманиоз всегда был наиболее опасен для приезжих, не имевших иммунитета. Для примера, в течение лишь первого года вторжения в Ирак кожным лейшманиозом переболело 650 американских солдат.

   Откуда эта "зараза" берется? Да всё от диких грызунов пустыни. Это - большая песчанка, реже краснохвостая песчанка, тонкопалый суслик и другие виды. И заражают человека, т.е. являются переносчиками возбудителей, москиты. Причем, у москитов есть очень плохая "привычка", о которой я уже упоминал. Прежде чем насосаться крови, они могут прокалывать кожу своим хоботком в нескольких местах, и везде оставляют "след". Картина осложняется, если на человека нападает не один, а десятки москитов, и всем надо крови насосаться... Вот и покрывается тело заболевшего человека иногда десятками долго незаживающих язв, которые появляются в тех местах, где москит "приложился".

   В 70-80-х годах в западных районах соседней Чимкентской области (ныне Южно-Казахстанской) возникла вспышка кожного лейшманиоза. Этому способствовали, видимо, изменения природных и климатических условий, что повлекло расселение зараженных грызунов и специфического переносчика (москитов видов Phlebotomus papatasi и  Ph. longiductus) из более южных территорий. Кроме того, люди осваивали новые пахотные земли, проникая при этом в природные очаги.

   "Наш" кожный лейшманиоз правильно называть зоонозным (сельским) кожным лейшманиозом. Возбудитель "персональный" и имеет свое имя - Leishmania major.

   Я забеспокоился. "Горящие" районы Чимкентской области - наши соседи. Можно было думать, что эта вспышка перекинется и на территорию наших пограничных районов. Никогда в Кзыл-Ординской области кожный лейшманиоз ранее не регистрировался. Созвонился я с чимкентцами и выехали мы группой (я, Серикбол Кожаниязов, Нагашибай Жанпеисов и энтомологи Яныкурганского района Раматулла Баязов и Жумадильда Файздрахманов) в чимкентский район набираться опыта.

   Через год, к концу лета, из Яны-Курганского района мне позвонили: появились больные с кожными язвами. Сказали, наверно, кожный лейшманиоз.

   Местных медиков я предупреждал. У соседей горит, может быть занос и к нам. Местность сходная: единая песчано-барханная зона по левобережью Сыр-Дарьи с обилием большой песчанки. Тем более, что наш энтомолог Серикбол провел там отлов москитов и выяснил, что летают там москитики, летают... и как раз того вида, Phlebotomus papatasi, что переносят лейшманий пендинки. Добавлю, что Серикбол Кожаниязов с местными работниками проводил постоянные учеты москитов в наших нескольких районах, но обнаружил этих же москитов только еще в соседнем, Чиилийском, районе, в зоне задарьинского левобережного песчаного массива.

   Итак, время пришло, звонок поступил. Надо ехать, на месте разбираться в ситуации. "Командировку" в зубы, и - туда.

   С врачами из районного кожно-венерологического диспансера и фельдшером паразитологом районной санэпидстанции Ж. Файздрахмановым мы выехали в совхоз, расположенный в зоне левобережных песков. Пошли по домам. В какой дом ни зайдешь, народ руки, ноги показывает. Язвы, язвы, язвы...

   Летом для москитов человек не просто место для кровососания, а целое "пастбище". Разве душным вечером будет кто-нибудь полностью одетым ходить? Среди заболевших на долю детей приходилось до 40-45%. Понятно, их москитам было легче достать, чем взрослых.

   Много раз мы выезжали в населенные пункты, ходили по домам, выявляли больных. Многие из них страдали множеством длительно, до нескольких месяцев, незаживающих язв на лице, руках, ногах, на туловище. У некоторых больных я насчитывал на теле до десяти и более язв. Видел детей, особенно, маленьких, у которых буквально всё лицо было покрыто этими язвами.

   В общем, там, где "покусали" москиты, спустя какое-то время, в среднем через 10-20 дней, возникали малоболезненные бугорки, которые увеличивались и расширялись. Проходило 2-3 недели и на их месте появлялись язвы. Они не очень беспокоили, в смысле, не было резкой болезненности, но радости они, конечно, не доставляли, особенно, если появлялись на лице.

   Я из этих язв брал соскобы, делал мазки на предметных стеклах. Потом, уже дома, красил их краской Романовского-Гимза, сидел подолгу за микроскопом в поисках этих паразитов. Размером они всего в несколько микронов, увеличение микроскопа обычно в 900 раз. Для глаз хорошее наказание. Я смотрел только левым глазом, правым мне было почему-то неудобно. Через много лет яркий пучок света с усилением через линзу сделал свое дело. Я перестал видеть этим глазом, хотя мое зрение на оба глаза всегда было на единицу (на 100%).

   Однажды в Москве, на кафедре тропических болезней Центрального Института усовершенствования врачей, профессор Андрей Яковлевич Лысенко показал мне свой австралийский микроскоп. Наши микроскопы с максимумом в 900 раз были пределом, да и качество зрительного поля было не ахти. А тут мне поставили увеличение в 1500 раз, но малярийный паразит в препарате был четким как на рисунке. Вот это оптика!

   Вернусь к делу. Никаким обычным лекарствам кожные лейшманиозные язвы не поддавались. Через несколько месяцев они рубцевались по своим "хотениям". Но эти грубые рубцы, особенно на лице, совсем не украшали...

   Это сейчас можно спокойно что-то вспоминать. А тогда для меня был шок. Не десятки, многие десятки больных. Кто-то бинтом перевязан, кто-то тряпочкой. К местному фельдшеру не обращались, знали, в районе не могут помочь.

   В районном и областном кожвендиспансерах, куда я обращался, тоже руками разводили. Не было у нас специфических лекарств. Начал я писать и звонить во все инстанции. Да, добился, медикаменты стали поступать в область, разрешили нам их закупать по эпид.фонду. И, конечно, бесплатное эффективное лечение сразу привлекло внимание больных, они стали обращаться за медицинской помощью. На базе Яны-Курганского районного кожвен.диспансера и участковой больницы мы организовали стацинарное и амбулаторное лечение больных.

   Перечитал абзац. Чувствуется по его стилю, что за многие годы набил руку писать отчеты. Но тогда... Надо было видеть глаза больных и матерей детишек, особенно девочек, с изъязвленными личиками и, на первых порах не знать, что им говорить и как утешать. Послеязвенные рубцы потом всю жизнь могут отравить...

   И сколько радости было, когда всё же добился возможности не просто в те аулы приезжать и язвы считать. Привез лекарство, научил местных, как лечить надо. И простое слово "рахмет" было приятнее официальной благодарности. Кстати, которой никто из наших сотрудников так и не удостоился...

   Я обратился за помощью в Араломорскую противочумную станцию. Оттуда прибыла бригада по борьбе с норовыми грызунами. Это был, конечно, их эпизодический выезд. А дальше в течение ряда мы сами организовывали бригады по уничтожению москитов и грызунов в окружности населенных пунктов. Вели учет численности москитов в очагах, что помогало оценивать и прогнозировать ситуацию. Эта функция ложилась на плечи Кожаниязова, Жанпеисова, Баязова, Файздрахманова и местных медицинских работников.

   За все долгие годы нашей совместной работы у меня остались о них только самые хорошие впечатления. Серикбол Кожаниязов, выпускник биологического факультета Кзыл-Ординского педагогического института им. Гоголя, сразу же попал в наш отдел. Прошу извинить за сравнение, но энтомолога, как и геолога (а еще говорят, как и волка), кормят ноги. В отделе он сидел только в зимнее время, когда обрабатывал материалы летних сборов.

   На его "счастье", в нашей области летали мириады всяких комаров, москитов и прочей подобной "нечисти". Так что было чем заниматься. Я уже где-то упоминал, что по москитам он собрал материал вполне для кандидатской. Материала могло бы хватить и на докторскую. Ибо, кроме него, никто из энтомологов в Казахстане здесь не вел и не мог вести систематические многолетние наблюдения в нашей неординарной зоне. Тем более, тема могла быть отличной - биология, экология и роль москитов в эпидемиологии лейшманиозов в зоне пустынь Казахстана. Это, конечно, название условное, но, в принципе, это было бы то, что надо.

   Уговаривал. Не смог уговорить.

   Серикбол дважды побывал на рабочем месте в Москве, в отделе энтомологии Института медицинской паразитологии и тропической медицины, где освоил технику определения видового состава москитов. Такого уровня специалистов в санэпидслужбе республики не было. И просто с ним было работать надёжно и легко, умел четко организовать нужные мероприятия.

   Он всегда вспоминал мой первый вопрос, когда пришел к нам устраиваться на работу.

   - Водку пьешь?

   - Пью.

   И сам огорошился своим ответом. А вдруг я посчитаю его пьяницей и не возьму на работу?

   Да нет, я не искал выпивох, но не любил и притворно "хороших". Школа Чун Сюна...

   - Раз честно ответил, значит, сработаемся.

   Нагашибай Жанпеисов, фельдшер по образованию, окончил Кзыл-Ординское медицинское училище, коренной житель Аральского района. Со временем он перебрался в Кзыл-Орду. Исполнительный, честный. Правда, ему я вопрос о водке уже не задавал, знал его по работе в районе и верил, будет хорошим помощником. Много мы с ним объездили аулов и степей, держался солидно, голос басовитый, где надо, мог постоять за "наше дело" почти с любым начальством, что в районах, что в совхозах или районных больницах.

   В марте 2011 года Нагашибай, тяжко страдавший от бронхиальной астмы, ушел из жизни. И с грустью думаю, что все мы - пенсионеры, "помолодевшие" не в ту сторону, и наши лихие годы молодецкие остались только в воспоминаниях. Как однажды мне, уже в Америку, Нагашибай сказал по телефону:

   - Даке, мы уже не те, и жизнь у нас сейчас другая, не то, что было раньше...

   Так вот, через несколько лет вспышку кожного лейшманиоза удалось заметно погасить, местные жители, переболев, получали прочный иммунитет. "Топливо" для эпидемии "выгорело", и пожар превратился в тлеющий костер. Насколько я знаю, заболевания с тех пор не прекратились, хоть и стали редкими. Но инфекция, думаю, утвердилась среди местных грызунов и москитов. Кожный лейшманиоз вошел в список природно-очаговых болезней и Кызылординской области...

   В 2008 году встретил в интернете сообщение Утепбергеновой Г. А с соавторами из соседнего Шымкента (Южно-Казахстанская область) о том, что в 1996-2006 годы в этой области было зарегистрировано 332 больных кожным лейшманиозом. Если есть у соседей, значит, и у нас тоже...

   На мой вопрос о ситуации по лейшманиозам в Казахстане ответила зав.отделом паразитарных болезней республиканской санэпидстанции (Алма-Ата) Жанна Шапиева  (4 июня 2012): "Лейшманиозы регистрируются: зоонозный кожный - в Южно-Казахстанской области, висцеральный - в Кызылординской. За последние 11 лет в целом по республике зарегистрирован 221 случай кожного и 11 случаев висцерального лейшманиоза. Из числа заболевших умерли восемь больных, в основном, это дети до года.

   (Это уже, по моему мнению, скандальный "перебор" - из 11 больных висцеральным лейшманиозом умерли почти все - 8 детей! Почему медики молчат, почему не выйдут на самые высокие уровни власти в республике с требованием (!) обеспечить лекарством, которое ни в Казахстане, ни в России не производится!?). Случаи кожного лейшманиоза в Кызылординской области не регистрируются больше пяти лет. Профилактические мероприятия еще проводятся практически в том же объеме, что и раньше".

   В годы разгара кожного лейшманиоза в наш областной отдел здравоохранения пришла телеграмма из далёкого, с берегов Охотского моря, знаменитого города Магадана. Супруги, тамошние жители, на своей машине путешествовали по теплым местам. Побывали проездом и на юге Кзыл-Ординской области. И уже дома у них появились незаживающие и не поддающиеся лечению кожные язвы. Просили помощи. Мне облздравотдел передал эту телеграмму. Отправил я туда ответ с указанием диагноза и способа лечения. Потом получил благодарственное письмо за то, что спас их от этого наваждения. Это, кстати, один из примеров той угрозы, которая довлеет над желающими потратить свои отпускные средства в жарких местах.

   Собственно, примерно то же самое я наблюдал и в нашей области. Очаги заражения были только в одном-двух наших южных районах (Яны-Курганском и Чиилийском). Точнее, только в их задарьинской южной оконечности, в зоне песков Кызылкум. А больные начали появляться во всех районах. Естественно, у нашего начальства - паника. Болезнь расползается, караул. А всё было проще. Встречался я с этими больными, расспрашивал. Да, выезжали, были в тех районах летом. Вот там и получили "привет". Человек от человека не заражается. Это точно.

   Если нет "родного" переносчика, москита определенного вида, то и заразить некому. Да и самому москиту надо сначала на зараженной песчанке крови испить. Чего же паниковать, для того и врач-паразитолог и энтомолог нужны, чтобы в ситуации разобраться. Спасут, если надо...