Ежедневно в одном из отделений большого "МАПовского " ангара, где стояли сразу несколько самолётов МИГ-29, техническое руководство собирало оперативку всех смежников. Там планировалась работа на весь сегодняшний день и проводился экспресс-разбор прошедших работ. На одной из таких оперативок ко мне подошёл Белосвет и сообщил, что скоро у Белякова, Генерального конструктора фирмы Микояна, будет день рождения. "Не смог бы ты ему в подарок нарисовать с натуры самолёт МИГ-29", - попросил он меня. "Я могу предоставить тебе свой "ГАЗ"ик. Ты сможешь рисовать самолёт из машины прямо на взлётной полосе", - предложил он. От предложения Белосвета я отказался. На старте всегда находилось много военных: дежурный по полётам, ведущие инженеры по самолётным системам. Каждый мог заглянуть в машину. Последствия можно легко предугадать.
Я предложил другой путь. В субботний день военных на площадке почти нет, а в ангаре вся охрана, работающие техники и инженеры - "свои". Вот тогда в закрытом ангаре можно и рисовать. Только техническое руководство КБ должно всех, в первую очередь, охранников предупредить об этой нестандартной ситуации. Белосвет обещал. Вечером, накануне, я подошёл к Новикову и ещё раз напомнил ему о нашей с Белосветом затее. "Знаю я этих начальников! Обязательно что-нибудь забудут или всё перепутают! Лишний раз напомнить не помешает, - подумал я. " Новиков поклялся, что все "схвачено" и можно спокойно рисовать.
На следующее утро я пришёл в ангар со всеми своими художественными "причиндалами". Я стал искать место и ракурс, с которого было бы лучше рисовать. Сразу появилась масса советчиков из микояновских техников и вооруженцев. Они были в курсе нашей с Белосветом договорённости. Выбранное мной место многим не нравилось: ракет на видно, фонарь выглядит не эффектно и т. д. Среди советчиков появился вахтер-охранник. Он долго и с некоторым изумлением смотрел на мою деятельность. Потом он попросил меня предъявить пропуск. Я предъявил. Он продолжал крутиться вокруг меня и, наконец, сказал, что в ангаре рисовать самолёты запрещено. Памятуя о том, что я работаю с дозволения "высокого" руководства, я послал его подальше, но несколько насторожился: вахтер был с фирмы Микояна. Он подошёл к стоявшему у другого самолёта, заму Главного конструктора РЛПК Францеву, которого он, очевидно, лично знал и, как потом мне сказали, спросил, кивнув в мою сторону, не являюсь ли я его сотрудником. "У нас такие идиоты не работают!" - неудачно пошутил мой хороший знакомый Володя Францев.
Охранник бросился к будке, которая стояла у ворот ангара, за подмогой, для организации поимки опасного преступника, а я, схватив краски в охапку, побежал к запасному выходу, где пока охрана была не в курсе дела и меня пропустила.
Вечером, вернувшиеся с работы вооруженцы со смехом рассказывали, как охранники рыскали по всему ангару и подсобным помещениям в поисках преступника- агента. На утро меня вызвали к начальнику экспедиции фирмы Микояна. Из разговора я понял, что "высокое" руководство с ним уже поработало. Я написал под диктовку объяснительную записку, текст которой я уже забыл, отдал какие-то черновики, которые при мне уничтожили. На этом дело закончились. Подарок Белякову - картина МИГа - не состоялся. Я до сих пор не понял, почему охранники не были предупреждены. Скорее всего - это обыкновенное разгильдяйство: руководство просто забыло предупредить соответствующие инстанции. У Белосвета и Новикова я этот вопрос не выяснял, как-то забыл среди множества других более важных проблем. Впрочем, сотрудник отделения №2, Аристов впоследствии утверждал, что вся эта история, от начала до конца, представляла собой розыгрыш: Белосвет и Новиков меня просто разыграли...
Свободное копирование
