Письмо 283.
Любезный приятель! Как мы в последний день путешествия своего ночевали только за 18 верст от Богородицка, то, вставши до света и не смотря на всю дурноту дороги, успели мы приехать к родным своим еще к чаю. Тут едва лишь успел с ними поздоровкаться, как и принужден был в ту же минуту спешить одеваться и иттить во дворец. Оказали мне, что у нас находился тогда наш директор, приезжавший для переоброчки земли, и что, кончив свое дело, собрался в самый тот час уже к своему отъезду. Итак, надобно было спешить, чтоб его застать, к нему явиться и поблагодарить его за отпуск.
Г. Юницкий принимает меня хорошо, ласков, дружелюбен, доволен скорым моим возвращением и говорит со мною обо всем и обо всем. Я нашел у него многих господ приезжих дворян: Толбузина, Шушерина с сыном, Кокошкина и всех наших городских, и все мы провожаем г. Юницкого, в тот же час от нас поехавшего. По отъезде его, все господа зашли ко мне, где нахожу я и г. Жданова. Все мне радф, все довольны и веселы, а более всех мои домашние родные, которые почти меня еще не видали. Пошли спросы и расспросы о нашем путешествии и сожаления о том, что захватила нас такая стужа а непогода. Я рассказываю им о нужде, нами претерпенной, и все принимают в чувствованиях наших соучастие; но скоро все посторонние гости от нас разъехались и остался только мой зять, с князем Кропоткиным, и г. Жданов. Привозят ко мне от лекаря целую кучу газет, полученных в мое отсутствие. Я начинаю их читать, слышу и узнаю множество новых вестей, провожу день сей с удовольствием.
Наутрие, проводив от себя своего зятя с родственником его, князем Кропоткиным и оставшись один с своими домашними и г. Ждановым, который был у нас почти безвыходно, и оставив его заниматься с моим сыном дружескими их между собою разговорами, принялся я вплотную читать все газеты, и насилу их все промолол. Не успел я сие кончить, как отдают мне домашние мои пакет, полученный без меня, и вскоре после нашего отъезда из Экономического Общества. Родные мои в суетах и позабыли было об нем и тогда только вспомнили. Я любопытен был видеть, что пишет ко мне г. Нартов. Но нашел опять все его письмо, наполненное новыми требованиями и вновь налагаемыми на меня комиссиями, и комиссиями пустыми и для меня отяготительными и к выполнению неудобными. Почему и не произвело оно мне никакого удовольствия, а возобновило только прежнюю мою на Общество досаду. Дались ему проклятые окаменелости и детские сии игрушки! И оно не приставало мне отдуху не давать оными, хотя я уже несколько раз писал, что их у нас нет, и что взять их мне негде.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Из всех писем, сколько ни получал я их из Экономического Общества, ни которым я так мало доволен не был, как сим. Требования его выходили уже из пределов, и чем далее, тем делались отяготительнейшими. Не довольно еще того, чтоб присылать ют себя пустые вздоры и за ними хлопотать и мучиться, но восхотелось еще им, чтоб я верст за двести или более ехал нарочно, и там искал их деревни Черничной, ездил по мужикам, расспрашивал, выбирал, ходил, сам искал, жил бы для сего несколько дней и, набрав всякого вздора воз, нанимал бы повсюду и отправлял к ним, а все сие на что и для какой пользы?.... Богу было известно! Истинно они сами не знали, чего хотели и чего требовали, и были даже бесстыдны в своих требованиях, и всего паче против меня. Относительно до меня могли бы они довольно быть и одним тем, что я к ним писал и посылал свои сочинения, а от таких вздоров хотя бы пожаловали они меня и освободили. Довольно было и без меня других господ членов, не делающих ничего и могущих на досуге пересылать к ним такой вздор и забавлять их тем, как малых ребяток. Словом, я должен признаться, что сия вновь налагаемая на меня комиссия была мне не только неприятна, но я взирал на сие с справедливым негодованием, и всего меньше на уме имел когда-нибудь ее исполнить, и тем паче, что мне действительно место сие было неизвестно, а я не мог нигде найтить речки и деревни Черничной на ландкартах, прославившейся ныне и недавно толь много одержанною над французами тут победою. Со всем тем, как и прямо отказаться от оной было неловко, а надобно было соблюсти какую-нибудь благопристойность, то рассудил я поспешить к ним на сие письмо ответствовать, я в оном изъяснить только неудобность к сему исполнению и совершенную невозможность к совершению того тогдашнею же еще осенью, как того препочтенному Обществу хотелось, и что было уже слишком жарко. Итак, написал я к ним письмо и дал оным учтивым образом знать, чтоб они на меня в сем деле не много надеялись.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Свободное копирование
