(10) 23 августа
Разбудили в шесть. Зачем? Всё равно весь день слоняться из угла в угол, а чиновники начнут допрос только в одиннадцать.
Вчерашний слон оказался тряпками, а его крик - сиреной по случаю тумана. Утром в прохладном воздухе чувствовалось дыхание осени, и было жалко, что приходит зима. Чиновники приплыли в полдесятого и начали допрос в десять, на час раньше, чем вчера. Допросили третьего голландца, грека и чеха. Первых двух отпустили, а чеха интернировали до выяснения. Китайцев ещё вчера убрали в отделение для цветнокожих, где, как говорили, сидело до сорока национальностей азиатских и австралийских народов. Остались Вернетты и я. Я приготовился послать телеграмму Мак-Кормику, что арестован без объяснения причин и прошу о содействии. Завтра суббота - чиновники приезжают на два часа и в полдень уезжают до понедельника. Это становилось невыносимо. Кроме того, газеты сообщали, что большевики, объявив войну всем союзникам, арестовали многих американцев в Москве и Петрограде, а потому здесь, как ответ, могли держать русских сколько угодно. Но тут мне сделали объяснение, с которого следовало начать: допрос здесь производится от того так медленно, что они не получают резолюции от морской контрразведки, делавшей нам допрос на пароходе. Без неё они не могут начать свой допрос. Резолюция обо мне наконец получена сегодня, завтра утром они меня опросят, и если я удовлетворю их по всем пунктам, то отпустят. Я решил, что резолюция обо мне задержана от того, что там разбирались в моих многочисленных бумагах, письмах и рукописях, отобранных на пароходе для просмотра, и стал ждать завтрашнего дня. Вернетты очень удручались своим собственным положением. «Что же это за союзники, которые нас арестовали!» - восклицали они. Я их утешал.
Свободное копирование
