15 ноября
У Коутса второй фурункул, затем третий - и «Игрок» заснул совершенно. Впрочем, на моё ироническое замечание Тартаков сказал:
- Вы не волнуйтесь. Всё равно опера должна пойти в этом сезоне, и пойдёт.
Четырнадцатого Боровский давал свой концерт. Памятуя его великолепное прошлогоднее исполнение моего «Скерцо» Ор.12, я с нетерпением ждал моей 2-й Сонаты, но был разочарован: первая часть была сыграна без теплоты, «Скерцо» - слишком быстро и потому неясно, andante - хорошо, а финал был скомкан в преувеличенном темпе. Соната, всегда имеющая такой успех, на этот раз была принята холодно. На другой день мы завтракали у «Медведя», и я предостерегал его, что из Боровского-музыканта он становится Боровским-первым любовником, который очаровывает публику пассажами, пианистическими эффектами, но забывает о сути. Он говорил, что этого ещё не случилось, но что он будет этого остерегаться. Неделю перед тем он играл Сонату в Москве (там он играл её лучше, потому что не было автора и поклонников авторского исполнения). Он говорит, что отношение Москвы к моей музе скорее враждебное, чем дружественное, хотя Соната была принята хорошо, а так же есть и настоящие горячие поклонники.
Свободное копирование
