7 марта
Утром кончил корректуру клавира Концерта, которую сделал с большим удовольствием в промежутках между занятиями. Пошёл в оперный класс, в котором сегодня распределяли - кто в первом спектакле, кто во втором. Это всегда проходит горячо и оживлённо: все ругались и волновались. Но сегодня как-то распределяли втихомолку - и каждому сказали на ухо. Я дирижирую.
Первый спектакль под управлением Черепнина идёт пятнадцатого, второй - мой - двадцать четвёртого, третий - Цыбина - тридцатого. Все бесплатные, публика только по приглашениям. Возвращаюсь домой и играю на фортепиано. Записался в шахматы по переписке. Фрибус просит Сонату для библиотеки, лестно и приятно. Сегодня я сыграл всю программу и не очень устал - прогресс. Вечером играл на рояле и писал дневник.
8 марта
Проспал до одиннадцати. Играл, а в три часа прошёлся по хорошей погоде по Морской, купил Сонаты для Фрибуса (у Юргенсона теперь всюду выставлены мои сочинения, но мне неудобно было спросить - идут ли они) и пришёл в Консерваторию. Я хотел послушать Голубовскую, которая сегодня уже экзаменуется, но её экзамен кончился в два часа (5+). Я сидел в библиотеке, а Черепнин, очень хорошо настроенный, рассказал анекдот из своих заграничных путешествий. В поезде Берлин - Париж какие-то двое русских принимают его за немца и уверенные, что он ничего не понимает, ругают его, не стесняясь его присутствия, а в заключение с коробкой конфет и с любезным видом обращаются к нему, сказав: «Жри, собачий сын, жри!» «Нет, благодарю вас, мне что-то не хочется», - ответил Черепнин на чистом русском языке. Картина.
Свободное копирование
