В последующий день, встав довольно рано, выезжаем мы еще ночью из Козлова, так что ранёхонько доехали до Иловой. И как тут кормить было еще рано, то продолжаем путь и останавливаемся обедать в Клёновой, и уже за 15 верст только от Ранибурга. Тут в первой еще раз провожу я утро в дыму и, по случившемуся быть в сей день сочельнику, говею и питаюсь одними кренделями с чаем. После обеда сделалась прекраснейшая зимняя погода и самая умеренная, так что мы продолжали путь свой с удовольствием.
В самой сей день, едучи дорогою, занимался я мыслями о всем своем тогдашнем вояже и обо всех происшествиях, случившихся во время оного, и обстоятельствах, при производстве моего дела бывших; и чем далее об них я размышлял, тем более находил в них удивительного и особливого. Словом, я усматривал тогда и примечал особое некое и странное сплетение всех обстоятельств, и власно как некоею невидимою рукою расположенное так, чтоб могла от того произойтить мне существительная польза. И чудяся всему тому, мысленно говорил сам себе: Господи! ведь надобно ж было так случиться, что я подоспел в Козлов в наилучшую самую пору, и не слишком рано, и не слишком поздно; что нашел тут нескольких своих знакомцев и приятелей, ровно как дожидавшихся меня для делания мне всяких услуг и вспоможений; надобно ж было так случиться, что все меня полюбили, все мне благоприятствовали и все помогать мне всячески старались. Сколько новых друзей и знакомцев я тут себе приобрел, и чего-чего они для меня ни делали и ни оказывали мне: и ласкали меня, и угощали, и надоумливали во всем и помогали! А что всего удивительнее, то и самые те, которым бы мне в деле моем мешать долженствовало, по чудному и непостижимому сплетению судеб, мне не только ни мало не вредили, но еще и сами с своей стороны, и ведением и неведением, выгоднейшему решению и окончанию моего дела ревностно и против собственных своих польз поспешествовали! Самое поведение при сем случае наиглавнейшего моего соперника г. Пашкова было для меня поразительно, удивительно и непостижимо! Я не мог довольно начудиться тому, как он, при всем своем уме и при всем своем богатстве и коварстве, был на сей раз так плох и так безрассуден, что совсем почти пренебрег тогдашнее решение конторою общего нашего и столь важного для него дела и предал его, так сказать, на один произвол судьбы; и можно ль было ожидать того, чтоб он так на сей раз оплошал, что не прислал даже в Козлов ни какого умного и расторопного поверенного, который бы мог юрить и проворить сим делом, а прислал какого-то, ничего несмыслящего простака и сущего дурачину, да и тому не более 5 рублей дал денег, так что ему не только кого чем дарить, но и самому трескать было нечего! Правда, по всему видимому, положился и понадеялся он на барона, которого он позадобрил, но и того едва ли угобзил досыта, ибо усердие бароново к нему не слишком было ревностно. Что ж касается до обоих прочих членов, директора и секретаря, то об них он совсем позабыл; а самое сие и произвело то, что они ровно как нарочно на зло барону всему делу дали законный ход и решили его по всей справедливости и на основании законов, чего он никак не ожидал. Что ж касается до другого моего соперника г. Рахманова, который для меня не менее был страшен самого Пашкова, то пример его был для меня еще поразительнее, и я тогда все еще не мог тому довольно начудиться, что случись же так, что он, при всем благоприятстве, снисканном им от всех судей, не мог ко вреду моему ничего сделать; и надобно ж было так случиться, что он, при всем своем собственном незнании ничего по межевым делам и по планам, не имел при себе умного и толкового человека поверенным, который бы мог усматривать все существо дела и его во всем надоумливать; а самому ему, надобно ж было заниматься одними картами и быть ровно как ослепленным и не видеть и не знать, что отнималось у него земли превеликое множество, и узнать о том уже тогда, когда ничем ошибки поправить и делу его помочь было не можно. Словом, все обстоятельства и происшествия казались мне так чудны и удивительны, что я не инако почитал все то, как действием пекущегося о благе моем Промысла Господня. И вновь сим примером удостоверяясь в том, сколь хорошо полагаться на Него во всем и вверять судьбу свою в Его святую волю и десницу, и потому будучи вновь пронзен чувствованиями благодарности к сему Небесному своему Покровителю и во всем помощнику возносился к Нему духом и благодарил Его за всё и всё душою своею и сердцем.
Посреди самых сих размышлений и к усугублению чувствуемого мною в продолжение их душевного удовольствия, сказывают мне люди, что едут на встречу к нам возившие в Богородицк запас и возвращающиеся оттуда наши крестьяне. Я обрадовался сему случаю, надеясь получить с ними от родных своих письма, которые мне они тотчас и подали. И я, прочитав их в тот же миг, порадовался, узнав, что все они были здоровы и что все у них было хорошо и они веселы. После чего, с вящим удовольствием, продолжая путь и проехав Ранебург, поспели мы ночевать в Головинщину и нашли хорошую и спокойную квартиру, где, напившись чаю, провел я весь вечер в писании своего дорожного журнала, который продолжаем был беспрерывно все это время.
Свободное копирование
