После сего приключения, уснув несколько и встав уже позднее обыкновенного, спешим мы ехать. Мороз того еще жесточе; но, как бы то ни было, приезжаем в Козлов на рассвете. Тут не знаем, где стать: прежняя квартира занята; друга моего, Якова Кузьмича, жившего подле самого въезда, нет дома. Постоялый двор подле его -- хоть волков мори: так холоден, а мы все в прах перезябли. Рады-рады были, что жена Кузьмича пригласила нас к себе: уже не до простора! Поместились и в саженной комнатке, в какой они жили, и рады, что нашли себе пристанище.
Расположившись тут и отправив мужиков в свою Козловскую деревню за старостою, спешу бриться, чесаться и одеваться. Выпрашиваю санки у хозяйки и, укутавши нос от мороза, еду в город видеться с межевыми. Заезжаю по дороге прежде всех к госпоже Добрасше, Анисье Сергеевне: она рада мне, как бы какому родному. Обогревшись у ней, спешу к секретарю Морозову, чтоб отвезть к нему пошлину или еще сто рублей, в благодарность за решение дела и за все его хлопоты и старания; к тому ж, нужен был он мне и впредь. Секретаря не застаю дома, заезжаю к директору. Сей радуется моему приезду, спрашивает обо всем о межеванье, о Рахманове и о прочем. Я ему рассказываю всё и всё и читаю у него стихи на взятие Очакова. Потом спешу ехать к барону, благодарю его за милость и хоть от холода зябну, но остаюсь у него обедать, и обедаю, и вижу его в последний раз в жизни, ибо после того его уже я и не видал. Пообедав и распрощавшись с ним, всегда ласкавшимся ко мне и не долго потом жившим человеком, уезжаю греться опять к своей Анисье Сергеевной (sic). Тут съезжаюсь с козловским новым исправником Суховерковым. Обогревшись у ней, еду к третьему члену, г. Черневскому, благодарю его за милость. Он расспрашивает меня также обо всем, поздравляет с получением земля, говорит, что поставленные однажды столбы не так-то легко и скоро могут быть опять вынуты и рассказывает потом о ссоре своей с бароном. Выслушав все и узнав, что Морозов дома, спешу ехать к нему. Застаю у него Смирнова и старинного своего знакомца и друга, межевщика Василья Ивановича Золотухина. Хозяин мне чрезвычайно рад, угощает меня как друга; тут сидим, говорим о науках и провождаем вечер весело. Я всунул ему в руки сто рублей, он притворяется, что не хочет, но берет и обещает быть наилучшим моим поверенным; и действительно: после, чрез несколько лет после того, мне пригодился кстати, и весьма мне услужил, как о том услышите впоследствии. От него спешу ехать, заезжаю к директору, но не застаю дома. Продолжая путь, заезжаю прощаться с Анисьею Сергеевною и распрощался с ней также едва ли не на век, ибо с того времени я ее уже не видал и не знаю, где она и в живых ли, или уже в мертвых находится. Потом, возвратясь на квартиру, ужинаю, разбираюсь и забочусь о том, где спать; но хозяйка была так учтива, что оставила мне свою комнату и сама ночевала в людской; я принужден был нехотя ее послушаться и, поговорив с приехавшим ко мне своим козловским старостою, сплю спокойно.
Таким образом, кончил я свое дело в Козлове и распрощался с оным. Городом сим был я всей раз весьма доволен, все меня тут полюбили, у всех я был в почтении и все старались мне помогать. Но, со всем тем, не желал я в нем опять жить и так много убытчиться. Я препроводил в нем более двух месяцев, которые мне стоили многого, но я доволен был, по крайней мере, тем, что жил не по-пустому, а совершил великое и славное дело.
Свободное копирование
