Итак, собравшись на скорую руку, на другой же день после того, и именно 21 числа июня, мы в путь сей вместе с женою, с сыном и старшею нашею дочерью, а меньших детей с их бабушкою оставив дома,-- в путь с утра и отправились.
Как жилище г. Шишкова отстояло от большой дороги, по которой мы ехали, не очень далеко и в таком положении, что с большой дороги все оное и самый каменный дом его был виден, то не успели мы, проехав Богородицкие леса и деревню Крутую, на поле выбраться, то и представилась она в правой стороне нашему зрению, а сие и подало нам повод пристальнее на нее смотреть и говорить об оной. Сыну моему, как бывшему уже у него в гостях, все положение оной было уже известно. Итак, указывая на нее, начал он нам рассказывать, где что там находилось, и, хваля усадьбу и все прочес, по обыкновению, трунить над своею сестрою, говоря, что может быть тут-то некогда доведется жить нашей Елизавете Андреевне, и как это хорошо будет, что жилище сие так от нас близко, и что можно будет и ей к нам, и нам к ней частёхонько ездить. Мысль сия и обоим нам с женою была не противна, а потому и подал сей случай повод нам всем трем в первый раз к серьезному о сем сватовстве и такому разговору, который клонился более к пользе, нежели к предосуждению г. Шишкова, и который был всему последующему за тем делу первейшим основанием. Что ж касается до моей дочери, то она, по обыкновению всех девушек-невест, только краснела и сидела молча, так что мы не могли всеми вопросами своими добиться от ней ни одного почти слова. Но мы, правду сказать, и щадили ее при сем первом случае.
Как погода и дорога была тогда наипрекраснейшая, то мы скоро доехали до Дедилова, где, во время кормления лошадей, встревожен я был прискакавшим вслед за нами человеком с письмами, полученными из Козлова. И как оным уведомляем я был, во-первых, что в тамошней межевой конторе начинается уже наше шаткое межевое спорное дело и что к слушанию и решению оного требуется от меня поверенный с верящим письмом по обыкновению, а во-вторых, что староста сторговал мне еще одну землю, то спешил я написать верящее письмо и, ассигновав также и деньги, отправил человека в тот же час обратно.
В Тулу приехали мы довольно еще рано, так что, едучи мимо рядов успели еще кое-что искупить, и остановились потом ночевать у Пастухова. А поутру на другой день, вставши поранее, спешил я скорей одеться, чтоб застать г. Давыдова дома, у которого мне с путницами своими побывать хотелось. Однако, за боярынями и за разборами их, не можно было никак рано изготовиться, а потому, поехав, мы его уже не застали дома и были только у жены его. После чего ездил я в казенную палату. Но как и там его не застал, то принуждены мы были уехать, с ним не видавшись, а заехали к друзьям нашим Сухотиным и, повидавшись с ними, были еще в рядах и, искупив все остальное, что нам было надобно, возвратились на квартиру и, отобедав у доброго нашего хозяина, в тот же еще день пустились далее в свой путь. И едучи мимо самого того дома, где жил г. Верещагин, хотели было к нему заехать, но как и его не застали, то поехали далее и успели ночевать поспеть к г. Хомякову в настоящее его жилище, в село Слободку.
Г. Хомяков, по любви и дружбе своей ко мне, был нам очень рад, заводил меня по садам своим и всячески нас угостить старался. От него между разговорами услышал я вновь подтверждение того слуха, что г. Давыдову не долго у нас быть и что на место его будет директором г. Вельяминов, первейший фаворит наместников и супруг его любовницы, особа горделивая и напыщенная своим фавором, но я, ведая из опытности, сколь слухи бывают всего чаще неосновательны, и верил тому, и не верил хотя мне под командою у такого горделивца быть очень-очень не хотелось. Тут мы только ночевали, а в последующий день с самого утра пустились в свой путь далее и успели еще к полдням приехать в любезное свое Дворениново. А сим я кончу я сие мое письмо, сказав вам, что я есмь ваш и прочее.
Свободное копирование
