Посреди всех вышеупомянутых и многих других домашних беспокойств и дрязгов, вдруг получили мы уведомление из Ефремова, что и меньшая дочь тетки Матрены Васильевны, бывшая за г. Крюковым, и моей жены двоюродная сестра Александра Андреевна родила сына. Сие обстоятельство востребовало непременного вашего туда отъезда. Но как мне, ожидавшему ежедневно из Тулы за мною присылки, ни коим образом от места своего в такую даль отлучиться было невозможно, то отпустил я туда одну только мою жену с ее матерью, которая должна была крестить новорожденного, а сам остался с детьми в Богородицке.
Едва только я их проводил со двора, как вдруг получаю нечаянное известие, что наместник наш еще не скоро в Тулу прибудет. Сие успокоило меня несколько. Но надобно ж было случиться и тот же день и другому происшествию, ввернувшему меня в превеликое душевное беспокойство. Пред вечером сего дня вдруг является предо мною один из Алексинских помещиков г. Селиверстов, Алексей Сергеевич, человек нам довольно знакомый и отчасти и дальний родственник, и сказывает мне, что он приехал в Богородицик не один, а вместе с Николаем Ивановичем Салтановым, его соседом и другом, и что сей чрез него просит меня о принятии его в наше семейство. Господи! как перетревожился я, услышав такое формальное уже за дочь мою сватовство. Находясь тогда один и не имея никого, с кем бы мог я посоветоваться о том, как бы лучше поступить при сем критическом случае, долго не знал я, что мне делать. Но как мы жениха сего никогда не видали, а он таким же образом никогда еще и невесты, то, подумав и погадав сам с собою, решился я просить его, чтобы они в последующий день пожаловали к нам откушать и чрез то сколько-нибудь с нами ознакомились, -- и себя показали, и нас посмотрели.
Оба они и не преминули в последующий день к нам явиться и не только у меня обедали, но и весь день провели. Я постарался их как можно угостить и между тем всячески женишка сего рассматривать и узнавать все его душевные совершенства. Сперва смутился было я очень и находился в великом нестроении, не зная что делать. Но как скоро увидел, что был он не из далеких и, попросту говоря, человек добрый, но не весьма завидный, и что партия сия была для нас не очень лестна, а особливо в рассуждении его небольшого достатка, а при том имеющегося не малого долга, -- то сколько-нибудь поуспокоился духом и стал уже помышлять более о том, как бы мне, хотя не совсем, но до поры до времени поотбояриться и оттянуть сие дело в даль, а особливо потому, что жених и дочери моей не весьма полюбился, и нам хотелось наперед побывать в Москве и увидать г. Хотяинцова, который по слухам был по всем отношениям сего жениха гораздо выгоднее. По счастию, гость мой г. Селиверстов, во все время пребывания их у нас, ничего о сем деле не говорил, а отпустив г. Салтанова на квартиру одного, начал уже требовать от меня решительного ответа, объявляя, что дочь моя жениху понравилась, и он за счастие почел бы, если б осчастливлен был ее рукою. Я усмехнулся, услышав, и сам в себе подумал: "О, государь мой! дочь моя не так дурна, чтобы она не могла полюбиться; полюбиться может она всякому, но спросили б вы, полюбился ли ей и всем нам женишок-то твой!" И потом, поблагодаря его за такое хорошее о дочери моей мнение, ему сказал: что я теперь, за отсутствием жены моей и тещи, на вопрос его не могу дать никакого решительного ответа, а надобно непременно мне с ними о том переговорить и посоветовать. "И то конечно так", сказал он. -- "А по сему, подхватил я, и извините вы меня в сей раз, а время еще не ушло и дочь моя не перестарок". Сими и подобными сему словами отвлек я сие дело в даль, и хотя ему и не совершенно отказал, однако был так осторожен, что не подал ему и никакой еще верной надежды, с чем они от нас тогда и поехали обратно восвояси. Не успел я сих неожиданных гостей от себя спровадить, как поутру в следующий день получил я столь давно уже ожидаемое известие о возвращении в Тулу командира моего г. Давыдова из Петербуга. Но как повеления о приезде своем к нему никакого еще не было, то как ни хотелось мне скорее узнать о судьбе сына своего, и привез ли он ему обещанный пашпорт, повооружился терпением и отложил езду свою в Тулу до получения о том приказания.
Между тем в тот же день имел я у себя приятного гостя. Был то старший сын знакомца и приятеля моего Ивана Даниловича Писемского. И как он был человек умный, ученый и обо многом сведущий и отменно красноречивый, то с удовольствием препроводил я с ним весь день в дружеских и приятных разговорах, а сожалел только искренно и душевно, что он, начитавшись проклятых Вольтерских книг, заражен был по уши волтеризмом и обожал до крайности сего истинного врага всему человеческому роду.
На другой день после сего возвратился к нам из Тулы и мой Варсобин, ездивший туда для отдачи рекрут и привез ко мне наконец ордер, чтоб мне на другой день Рождества приехать к г. Давыдову в Тулу. Но как о сыне моем не мог он ничего сказать, то я начал уже предусматривать всю тщетность моего ожидания ему сержантского чина, ибо не сомневался, что г. Давыдов не преминул бы меня известить, если б что было. Итак, полагая уже то за верное, досадовал я на то и нет, по причине, что мне не очень охотно хотелось быть ему обязанным, особливо по его ко мне последнему недоброхотству. А как в самый тот же день возвратилась к нам и старушка Марья Юрьевна Петрова, ездившая также для своих надобностей в Петербург и знавшая все тамошние происшествия, то она и вывела меня уже совершенно из сумнения, рассказав мне, что Николай Сергеевич со всеми своими обещаниями в рассуждении сына моего ничего не сделал, а напротив того она просила уже о том одного своего тамошнего знакомца и приятеля, некоего чиновника господина Маркова. И как он обещал ей о том постараться, то нужно б ей еще о том к нему отписать, и просила меня, чтобы сочинить от ней по сему предмету к нему просительное письмо.
Легко можно заключить, что я от того не отрекся и охотно сие желание ее исполнил, и на другой же день письмо сие сочинив, с почтою в Петербург к господину Маркову отправил. Однако признаться надобно, что хотя и получил я чрез то новый луч некоторой надежды, но надежда сия была очень слабая и весьма недостоверная. И как я почти наверное полагал, что и по сему ничего не будет, как то и оказалось впоследствии действительно, то начинал я усматривать, что мне необходимо надобно будет самому ехать в Петербург, сколь сильно того мне и не хотелось.
Свободное копирование
