Письмо 229.
Любезный приятель! Оставив вас при заключении последнего моего письма, как думаю, великом любопытстве, удовлетворю теперь оное, рассказав вам в подробности о том особливом происшествии, которое тогда весь мой дух встревожило и огорчило чрезвычайным образом.
Я имел уже случай не однажды вам сказывать, что благоволение, оказываемое мне от наместника и любление его меня, навлекло мне много завистников и недоброхотов, и что сии всячески старались лишить меня наместнической милости и вымышляли всевозможные способы к повреждению меня в его мыслях, а буде можно и к согнанию меня с моего места, которое почитали они лучше всякого губернаторского. К числу сих, между прочими завистниками и недоброхотами, принадлежал и князь Назаров, наш городничий. Как сему грузину более всех известны были все выгоды моего места, то он искал и видел только то, как бы ему, при помощи знакомцев и друзей своих, находящихся при наместнике, получить мое место. Но с него надобно было наперед меня, каким бы то образом ни было, спихнуть. Но самое сие и составляло для него затруднение превеличайшее. Прямым путем я истинным делом итить против меня не было никакого способа: не был я ничем замаран и ничего такого не находили они, чем бы меня очернить можно было, а посему другого не находили, как итить окольною, кривою и тайною дорогою и ковать против меня ковы совсем неприметным образом. К сему в помощники и путеводители избрали они моего секретаря Варсобина. Наслышавшись давно от сего просточины и глупого человека, что он всеми моими делами и распоряжениями не доволен и все их, по глупому умничанью своему, критиковал, и что желает душевно видеть на моем месте другого и с характером своим сообразнейшего человека, то есть такого, который бы и сам воровал и наживался и не мешал бы и ему тоже делать,-- решились они употребить сего глупца к тому орудием. Я уже истинно сие знаю, по чьему наставлению сей бездельник затеял произвести то посредством произведения в волостных мужиках на меня неудовольствия и чрез побуждение их к жалобе на меня наместнику и к формальной просьбе, чтоб меня сменили и дали бы другого управителя. И к такой злоумышленной жалобе почитали они тогдашнее время наилучшим и способнейшим. Ехала тогда к нам в Тулу сама Императрица, и все за верное полагали, что заедет и к нам в Богородицк, и заключали сие наиболее по делаемым нами к тому великим приуготовлениям, для осмотрения которых и приезжал тогда к вам наместник. Итак, сей случай казался им к тому наилучшим, и Варсобину велено было употребить к тому всевозможные способы.
Сей глупый, но с другой стороны коварный и прехитрый на такие бездельничества человек, сколь много ни имел у себя в волостях приверженцев и даже самых родственников между крестьянами и сколько ни старался преклонить тогда старшин, начальников и лучших людей в деревнях, но никак ему успеть в том не удавалось. Все, любя меня искренно и не имея на меня ни в чем ни малейшего неудовольствия, не хотели о том и слышать, а все отзывались мною довольными и не хотели никак и ни в чем на меня жаловаться. При таковой неудаче и от поспешения сим делом, другого не оставалось ему, как преклонить к тому нескольких из простых мужиков ему более знакомых и самых бездельников, и набрав из них шайку, человек в пять или шесть состоящую, приготовить ее к приезду наместника и бездельнически наставить их, что вы делать и говорить.
Свободное копирование
