Голод – не тетка. Но мне интересно было, что Володя выберет в суровых условиях армейской службы – физическое или духовное насыщение. Искать последнее в армейской среде все равно, что искать иголку в сене. Сохранить бы приобретенное. Когда он находился на армейской учебе в Павловске, я давала ему адреса моих приятелей в Ленинграде, к кому он мог съездить в дни увольнений и утолить свой голод. Но он предпочел использовать эти дни для знакомства с историческими памятниками Павловска и ближайших к нему окрестностей. По возможности, мы старались утолить его голод – мы с Надей отправляли ему переводы. И в то же время делали все, чтобы при распределении осуществить направление его на дальнейшую армейскую службу в ближайшую к нам часть. Очень важно было не допустить, чтобы армейская «дедовщина» сломала его. Я пошла на Никольскую 23 на прием к военкому Москвы и Московской области Михаилу Михайловичу Сорокину. В его приемной стоял длинный стол, за которым восседала большая группа генералов. Выделить его из этой группы удалось только тогда, когда он обратился ко мне с вопросом. Это был человек с привлекательной внешностью и приятный в обращении. Он внимательно слушал меня, а я постаралась быть краткой. Узнав, что Володя прописан в Липецке, он сказал: «Будь у него прописка в Москве или в Подмосковье, я нашел бы, куда его направить, а так мой совет Вам: поезжайте в Павловск и постарайтесь договориться там о направлении Вашего внука в Климовск, или напишите туда письмо с подробным обоснованием Вашей просьбы». Дед написал письмо и в Павловск, и в Климовск. Похоже на то, что М.М. Сорокин звонил в Климовск и посоветовал тамошнему начальству учесть мою просьбу. Перед экзаменом солдатам роты, в которой состоял Володя, предложили тянуть жребий. И Володе достался жребий ехать на Тикси. Когда посыльный из штаба узнал у ротного командира о том, какой жребий вытянул Володя, он сообщил ротному, что звонили из Москвы и просили записать его в Климовск. Так разворачивались действия помимо Володи. Вот как они проходили в его описании.
25 октября он писал нам: «Привет всем! Получил от деда письмо. Спасибо за Ваши хлопоты обо мне. Хочу кое-что прояснить Вам о моей почти закончившейся учебе здесь и дальнейшей службе: 20 октября сдавали экзамены на классность. У меня третье место из всего взвода. Думаю, это нормально. После сдачи экзамена вызывали всех в штаб по поводу того, куда «хочу» ехать служить. Я сказал, что хочу ехать в Климовск, и меня записали в какую-то ведомость. Говорят, что на 90% реально. Со всей роты в Климовск поедут человек 10. Остальные – в Воркуту (за ними уже приехали представители), в Мурманск, Аек (30 км от Иркутска), Ставрополь, Рязань и Хабаровск. Говорят, по прибытии в Климовск в течение месяца мы будем сдавать подтвердительные экзамены на классность, и по ним будет ясно окончательно, кто и где будет служить. Сейчас совсем не учимся, даже все тетради отобрали, по которым учились, зато вкалываем по полной программе на всяких работах. По поводу «секретности» нашей службы заставили подписать какие-то бумаги – БРЕД! Ведь кому это нужно, все знают. Жаль, что о моей матери дед пишет всего одним предложением, мало. 10-го ноября начнут раскидывать по частям, постараюсь позвонить и сказать, во сколько поезд будет в Москве. Надо, чтобы встретили – нужно передать кое-что из вещей и т.п. Писать сюда уже не имеет смысла. Кате, Серене и их маме большой привет. Они молодцы, если, как пишет дед, они учатся старательно. Как они везде успевают, да и Вы с ними? Здоровья тебе, баба, и тебе, дед. Большое спасибо Надежде. Пока! 25.10.98». После подтвердительных экзаменов из десяти приехавших из Павловска в Климовсе осталось служить только двое. Один их них – наш Володя. Эта часть считалась элитной. Вольнослужащие потом интересовались у меня, сколько я заплатила, чтобы Володя попал в эту часть. «Нисколько», - удивляясь таким вопросам, отвечала я честно. Удивлялась, потому что служить здесь Володе было очень нелегко. Но у него, пусть очень малая, но была возможность отвлечься, расслабиться, опереться на поддержку семьи, к которой он, в отличие от своей матери, тяготел.
Мы все нуждались во взаимной поддержке. Мои внуки, в любом возрасте, были моей надежной поддержкой. Не могу отказаться от возможности воспроизвести поздравления в мой адрес Кати и Сережи 8 марта 1999 года. Все было сделано их руками: Сережа нарисовал озеро в Семхозе, а Катя – весеннее солнце. В марте надо было записать в школу и Катю. В 584 школе открывался гимназический класс, который предстояло вести еще одной талантливой учительнице – Наталье Михайловне. Я обратилась к ней с просьбой взять в свой класс нашу Катю. «Ну, где Вы были до сих пор? У меня уже 38 заявлений!» Я поняла, что при таком наполнении класса ей придется слишком много времени уделять тому, чтобы у детей остались целыми носы и уши. И отказалась от своего намерения записать Катю в этот класс. Обратилась со своей просьбой к Наталье Вячеславовне: «Вашу Катю возьму», - ответила она мне. Так наша Катя в шесть лет оказалась во втором классе, в одном классе с Сережей.
Свободное копирование
