В начале октября Володя младший заболел ангиной в очень острой форме. В первый же день, как он не явился на занятия, Нина Егоровна оформила приказ об его отчислении из училища. Об этом я узнала только марте 1994 года. Кто его лечил и кормил в эти пять месяцев я не знаю.
Плохо, как никогда, с начала 1994 года было и мне. В это время мне приснилась Нина: она «стояла» в углу этой нашей квартиры, молча, смотрела на меня и плакала. Тогда же мне приснился другой сон, будто лежу я на операционном столе, и женщина-хирург, склонившись надо мной, рассматривает внутренности моего разрезанного живота. Она в бордовом халате, ее помощники – тоже. Передавая кому-то из них инструмент, она сказала: «Здесь уже ничего не сделаешь». Я проснулась и сказала себе: «Нет, я еще что-то сделаю». В первую очередь пересмотрела содержание и объем всего того, над чем я принуждала работать свой желудок и кишечник. И пошла в поликлинику, что находится около станции метро «Полярная». Персонал в этой поликлинике оказался внимательным и ответственным. Меня хорошо лечила здесь лор-врач. Невропатолог направил меня в диагностический центр, что расположен на улице Полежаевской – у меня не разгибалась спина. Из кучи процедур, назначенных мне там, я прошла и усвоила курс физических упражнений, полечили меня еще и в кабинете физиотерапии при этой поликлинике. В том же диагностическом центре я прошла процедуры гастроэнтероскопии. Полное обследование прошла я и в женской консультации.
В феврале 1994 года заболела маленькая Катюша. Мы с Надей переусердствовали: накормили ее тертой морковью и морковным пюре из баночки для детского питания. Катюша пожелтела, у нее поднялась температура. Опасаясь, что у нее гепатит, мы вызвали машину скорой помощи. Вместе с Надей малышку положили в инфекционную больницу. Первый же анализ отверг наши опасения, а ужасающая антисанитария в больнице заставила Надю настоять на их выписке из больницы. Их выписали под Надину расписку. Катю Надя привезлако ко мне в квартиру на улице Свобода. Болезнь из малышки выходила с потом. Она спала со мной на диване, и мы с ней буквально плавали в воде. Часто приходилось переодевать ее и менять постельное белье. Но я обратила внимание на то, что у нее не отходит моча, и позвонила Наташе, дочери Светланы Степановны Ермаковой, моей коллеги по политехническому институту в Липецке. Классный терапевт, Наташа работала в Шереметьевской клинике. Она адресовала меня к своей подруге, лучшему педиатру в Москве – Ирине Евгеньевне. Наташаа даже назвала адрес 9-ой детской больницы, в которой работала Ирина Евгеньевна, и подробно объяснила, как туда проехать: 4 остановки на 23 трамвае от метро «1905 год» до Шмидтовского проезда. Рабочий телефон: 259-19-41. Ее домашний телефон: 253-48-35. Я созвонилась с Ириной Евгеньевной и подробно описала, что произошло с малышкой, и с какими затруднениями мы столкнулись сейчас. Она посоветовала посадить Катюшу в таз с очень теплой водой и через полчаса перезвонить ей. Через полчаса я поблагодарила ее за участие в наших бедах – ее совет помог малышке.
В апреле 1994 года в Москву приехал Володя и рассказал мне обо всех горестях, которые ему пришлось пережить после моего отъезда из Липецка. Я надеялась, что смогу поднять его и немало сделать для восстановления собственных сил, если мне не будут травить душу со стороны. Но, увы. В апреле в нашу квартиру на Свободе, как в свой дом, без всякого смущения явилась Анна. Явилась не одна – со своим любовником Александром. Поступить с ней и ее новым приятелем так же, как она поступила с нами в 1991 году, я не могла. Чем они тогда занимались, я не знаю, но денег у них не было. Поскольку Б. всегда оставался в квартире, пока я находилась у Надюши с ее малышами, Анна от него требовала, чтобы он кормил ее и ее любовника и кормил не кое-как, а дорогими продуктами. Целыми днями они куда-то звонили, или возлежали, воззрившись в экран телевизора.
Свободное копирование
