Уже 30-го марта я начала выращивать рассаду для огорода. К концу мая в комнате выросла рассада цветной, кольраби и савойской капусты, перцев, помидоров, огурцов, баклажанов и патиссонов. Я готовилась к серьезной работе на огороде в Семхозе – здесь тоже было мое спасение.
18 апреля в пасхальное солнечное воскресенье родилось еще одно мое спасение - Катюша. Хорошо помню этот день. Пока Надя несколько дней находилась в роддоме, днем с Сережей оставалась я. Как взрослый, он обижался на маму за то, что она «покинула» его. Передо мной Володина записка с чертежами. «Е.А.! В 8.00 вызвали скорую, в 9.30 были в роддоме № 3 и т д.». В записке упоминается Саша Гавриленко. Это тот врач-гинеколог, который лечил Надю после первого выкидыша и сделал все, чтобы вылечить ее и вернуть ей возможность рождения детей. После детального описания, как добраться до роддома, Володя сообщил: «Надюша чувствовала себя неплохо и руководила мной уверенно».
В роддом за Надей мы с ним поехали вдвоем. «Куда направился, Володя?» - спросил его на улице сосед Иван Иванович. – «За красавицей дочкой!» - ответил Володя. В приемном покое обнаружилось, что он забыл взять Надино платье и обувь. Поверх ее больничного халата пришлось надевать ей мое серое полосатое пальто и в тапочках шлепать до такси. Так мы привезли маленькую Катюшу домой. А маленький Серьга продолжал обижаться на маму. В моей записной книжке я записала в тот день: «Я помню тот весенний день, когда деревья и кусты еще стояли без листвы. Когда в чернеющий овраг стекали весело ручьи, и в небо плыл весенний дым …» – И далее: «В тот день халат тебе стал платьем выходным – так мы спешили в первый раз ввести Катюшу в мир большой». Да, это были чудеса: и день, и весна, и маленькая Катюша! «И если к этим чудесам причастны были небеса – восславим их! Но, по-земному, чтоб ни говорили, Володя и Надюша, я Вас благодарю за то, что Вы мне внучку подарили!»
Каждый день я с удовольствием ездила, как на приятную работу, - в Надины детские ясли - с улицы Свобода на улицу 26 Бакинских комиссаров. 1,5 часа на метро в один конец и столько же обратно. Каждый рубежный месяц, прожитый Катей, я привозила ей живой цветок. Гуляла я с малышами в ближайшем зеленом парке. Если Катюша начинала плакать, я говорила ей: «Ты же хорошая, очень хорошая», и она умолкала. Малыши росли спокойными детьми. Иногда, если кто-то из них заболевал, их разделяли: одного оставляли на юго-западе, другого везли на улицу Свобода – на северо-запад.
Как и кому пришлось справляться с ними до сентября, я не знаю. В мае мне позвонил из Липецка Володя младший и сказал, что дела его очень и очень плохи. Я поехала в Липецк. Он встретил меня и повез не на улицу Желябова, а в ту квартиру в районе Трубного завода, куда поселила его Анна. С ним в этой квартире находился и доберман. Расспрашивать детали, не было времени – мы с ним сразу поехали в профтехучилище. Нина Егоровна, мастер группы, в которой учился Володя, подготовила документы на его отчисление из училища. Мастера настойчиво поддерживала завуч по воспитательной работе Валентина Николаевна. Володя успел мне прояснить ситуацию: когда Анна ушла от Ширкова, и они оформили документ о разводе, Анатолий решил отомстить Анне. Со своими переживаниями он пришел в профтехучилище и рассказал о своем несчастье Нине Егоровне, мастеру группы, в которой учился Володя. Эта неумная женщина в присутствии всей группы бросила Володе: «Твоя мать – ночная бабочка». – «Вы сами такая», - ответил Володя. С этого момента его последующее пребывание в училище можно было считать по минутам: на заседании педсовета училища Нина Егоровна добилась принятия решения об отчислении Володи из училища. 5 часов к ряду убеждала я этих «воспитателей» отменить решение, дать шанс Володе сдать зачеты и экзамены. Ведь училище было единственным местом, где он мог хотя бы один раз в день поесть.
Перекрестки, перекрестки…
Свободное копирование
