Таких шагов, какой предприняла я в январе 1991 года, в течение года было немало. Газеты пестрели многочисленными сообщениями о «прощании» коммунистов с партийными билетами. Самой интересной, на мой взгляд, была статья Г.Н. Владимова «Что же она, подлая, сделала?», опубликовання в конце 1991 года в «Московских новостях». К тому времени более 30 лет я уже изучала истоки и историю этой подлой организации и знала, что ее деятельность в 1917-1941 годах иначе, как преступной, нельзя было квалифицировать. Знала я и то, что победа в ВОВ не ее заслуга. Вместе с Л. Копелевым, Э. Неизвестным, А. Солженицыным Г. Владимов вправе был заявить: «Победа была делом наших рук, а не получена из рук «вечной нашей кормилицы – партии». Отказавшись принять на себя всех мертвецов и всех нерожденных, даже подсчитать их точно, вправе ли она считать себя совестью нации»? Последняя мысль мне особенно импонировала. Мне документально было известно: с самого начала и до конца она не была и не могла быть совестью нации. Члены КПРФ, игнорирующие научные знания о своих корнях, до сих пор почитают себя «совестью нации». Заблуждение это или, как и прежде, только расчет и упование на неосведомленнойсть огромного большинства населения нашей страны?
В моем заявлении от 17 января 1991 года присутствует подтверждение того, что, освобождаясь из главного плена, тогда я все еще продолжала находиться в плену мифа, придуманного Б. и закрепленного им в моем сознании об якобы особом внимании к нему охранителей системы. Придуманного зачем? Ведь в стране существовала тотальная поголовная слежка за умонастроением всех граждан, больших и маленьких? И бесцеремонным усердием охранителей системы сопровождались все годы моей научной работы и преподавания в школах и вузах. Об этом я рассказала выше. Что из того, что за всеми нами существовала тотальная слежка? Кто хотел и умел делать дело, находил выход из этой ситуации. Среди них жила, работала, растила детей и я. Миф об особом внимании к нему охранителей системы понадобился Б. для оправдания своего отстранения от воспитания дочерей, от работы для семьи? Для оправдания своего только присутствия около семьи и только ради удовлетворения своих потребностей? С самого начала и по сей день свое отстранение от обязанностей в семье он оправдывает еще и утверждением: «Воспитание дочерей – прерогатива матери»? Но он и внуком занимался лишь постольку, поскольку это не ущемляло его жизненное кредо. Я убеждена, повторяясь, – он сам пестовал свои беды и болезни. По сей день участие в судьбе своих и чужих детей я считаю главным предназначением моей жизни, считаю той силой, которая помогала и помогает мне жить и заниматься творчеством.
Свое отстранение от участия в воспитании детей с 1968 года Б. объяснял тем, что его «первостепенной потребностью» является «служение обществу». Я знала, как за деятельное служение обществу, пострадали М.Г. Седов, Е.А. Таратута и миллионы их солагерников. Сын Михаила Герасимовича Юрий рассказывал мне, каким значительным было участие находившегося в Воркутинских лагерях отца в его становлении. «Деяния» Б. ни в малой степени, ни в чем не совпадали с тем, что сделал для своего сына Михаил Герасимович до и после освобождения его из лагерей. После того, как Б. повторил свое отстранение от участия в воспитании и мальчика, внука, которому волей судьбы обязан был заменить отца, - я поняла, что его «первостепенная потребность» была ширмой, маской. Тогда, в процессе крушения системы маски слетали с лиц всех мифотворцев, с очевидностью обнажая, кто есть кто в прошлом и настоящем, как в семье, так и в обществе.
Свободное копирование
