Новый 1991 год мы встретили нормально. После праздника начались будни – нам раздали талоны на получение масла, яиц, водки, сахара, табака, стирального порошка и прочих товаров первой необходимости. Вот они «карточки» мирного времени. Чтобы их «отоварить», приходилось часами выстаивать длинные очереди, ожидая подвоза этой продукции к магазину и раздачи ее. С неимоверной быстротой все дорожало.
В конце 1990 и в начале 1991 года я посетила в разных местах три городских собрания. Говорильня, чаще всего беспредметная, захлестывала всех участников этих собраний. Вновь мне пришлось наблюдать имитацию деятельности, но в гораздо больших масштабах, чем до сих пор. На одном из таких сборищ, проходившем в актовом зале горисполкома, на мое возмущение Владимир Иванович Цветков, преподаватель математики нашего института и деятельный сотрудник, откровенно мне сказал: «В этой ситуации меня интересует только возможность получить машину и трехкомнатную квартиру». И Б. возглавлял этих «демократов»?! И из них он, вождь этих липецких «демократов», собирался создавать свою армию? Боже правый! Все! Больше я не ходила на их собрания. До этого мне не внушала доверия КПСС, теперь не внушали доверия и шедшие ей на смену «демократы». 17 января 1991 года на очередном партийном собрании института я подала заявление о выходе из рядов партии. В институте я первая выступила с таким заявлением, и наши ветераны при встрече всегда вспоминают, какая тишина стояла в зале, когда я читала свое заявление. Вот текст его: «Я выхожу из состава КПСС. Это давно не партия. Если сравнить настоящее с прошлым той части КПСС, которая зовется партократией, то, как исследователь, 34 года изучавший истоки теории и практики российского «марксизма», могу сказать, что в ближайшие годы, если устоит у руля власти, она не прекратит войны против всякого инакомыслия, войны против своего и других народов.
Не без ошибок, иллюзий и заблуждений, в меру своих сил и способностей после окончания МГУ 32 года я пыталась внести хотя бы малую толику в ту бессмыслицу, которая творилась под контролем этой «партии» в области научных интересов и профессиональной деятельности не только моей. И не моя судьба беспокоит меня прежде всего.
Я знала, что честные специалисты различных отраслей знаний и хозяйственной деятельности давно предупреждали верхи партии о неизбежности той катастрофы, свидетелями которой мы с вами являемся. Они посылали конкретные рекомендации, как предотвратить сползание «реального социализма» в пропасть. На все их предложения следовали молчаливые игнорирования. Однако самое страшное заключалось не в этом, а в том, что исполнителями воли партократии выступали добровольцы, рядом с нами жившие и работавшие.
Я не требую возмездия за насилие над мыслью. Я хочу обратить Ваше внимание на то, что среди нас всегда находились те, кем подпитывалась и реализовывалась война КПСС против своего народа сначала за кресла в партийном аппарате, потом в пересаживании из этих кресел в кресла исполнительной власти. Теперь они осуществляют приватизацию того, чем они и до этого уже владели, сосредоточив в своих руках управление и распределение всего, в том числе работы и положения.
Я ухожу от насилия. Пойду с теми, кто, смирив гордыню и умерив тщеславие, проявит терпимость к инакомыслию и прекратит, наконец, войну против своего и других народов. Но я не буду связывать свою судьбу ни с одной политической партией. 17 января 1991 года. Е.А. Емельянова».
Судя по этому заявлению, я продолжала признавать право Б. на выбор им своей жизненной цели: заменить советскую социально-экономическую систему в стране «совершенно новой и единственно перспективной системой», над которой по его утверждению он начал работать в 1958 году. «Пусть попробует!» - решила я в ноябре 1958 года, молча, про себя. В течение последовавших за этим 42 лет продвижение Б. к этой цели ограничивалось главным образом словесными заявлениями-обещаниями и оправданиями, что его работу сдерживает особое внимание к нему КГБ.
Мое заявление о выходе из КПСС явилось свидетельством моего освобождения из плена. В феврале 1970 года я шла в этот плен добровольно. У меня не было другой возможности после окончании аспирантуры получить работу – об этом предупредил меня мой научный руководитель М.Г. Седов. Следовательно, у меня не было бы возможности материально обеспечивать рост, развитие, учебу моих дочерей и возможность учиться самой. Ровно 21 год я пробыла в этом плену. До него мне была уже известна преступная сущность системы, утвержденной в стране большевиками. Известно мне было и о том, что она была взращена на мифах, и поэтому обречена на неизбежную гибель. 21 год, находясь в плену, по документам я узнавала подробности того, как эта система, утверждаясь, с самого начала сосредотачивала свои усилия на организации институтов мифотворчества, служивших ей идеологической подпоркой. Именно в эти годы я могла изнутри наблюдать технологию стимулирования и использования системой общественного и личного мифотворчества для манипуляции сознанием населения нашей страны. За редким исключением, в разной степени мы были опутаны тенетами всевозможных мифов. Многие даже и не подозревали об этом.
Свободное копирование
