Выписали меня из больницы 21 января с рекомендацией наблюдаться в поликлинике по месту жительства в течение месяца. Дома был лазарет – у Вовки болели уши. Анна повела его к отоларингологу. Виктор Иванович Моренко обнаружил у малыша двустороннее воспаление среднего уха и положил его в больницу. Б. уехал в санаторий в Кисловодск. Мы с Надей остались исполняющими домашние обязанности. 19 февраля Надюша писала в Кисловодск: «У нас все нормально, если не считать того, что я 4 дня болела (ерундово), да Вовка с температурой ходит. По нему и незаметно, что он болеет: бегает, веселится, ест все подряд в огромном количестве, кричит и безобразничает. Мама сшила ему два таких халата! Еще и штаны получились. С карманами все – красотища! Вовка в новых халатах ходит и воображает! У меня хорошо идет английский. Читаю и перевожу. Иногда страницу читаю, ни разу не заглянув в словарь, а иногда каждое слово в предложении перевожу. Завтра я уже иду в школу. Меня освободили от физкультуры. Анка уже работает, ученический день у нее в понедельник. Сходи на Машук к белочкам. Процедуры не пропускай. У нас, когда солнышко, чуточку весной попахивает, но все еще холодно. Скорей бы уж весна. «Войну и мир» я еще не дочитала, но уже немного осталось. Интересная до чего же книга! Ну ладно, счастливенько, пусть дальше мама пишет». «Информация исчерпывающая, я думаю. К нашей повседневной жизни добавить нечего. Вовка, правда, гоняет и ест хорошо, даже очень, а температура за день может колебаться вот так: 37,5; 36,7; 37,3. Одним словом, живем мы ничего. Вовка обязательно подставляет свои щеки, когда Надюша, уходя из дома, целует его. В честь 23 февраля у нас одно пожелание тебе – пусть не придется тебе надеть военную форму. Отправляем без Анкиной приписки».
Следующее февральское письмо Надюши воспроизвожу с незначительными сокращениями. Боже, до чего приятно прикоснуться к душевной чистоте! Папе в Кисловодск после 23 февраля: «Вовка уже учится говорить «нельзя». У него оно почти правильно получается. Он смотрит на мамину фотографию и четко говорит «ма-ма» и на нашу маму показывает пальчиком. Вместо «дай», он говорит «аху». Вовка ужасно злой, так прямо злостью и набит. Когда очень сердится, а он это часто проделывает, бросается на пол и нижнюю губу оттопыривает. Смешно до чего. Вот приедешь – увидишь». Я прерву ее повествование следующим замечанием: со злостью бросаться на пол, оттопыривая нижнюю губу – не было ли это неосознанным выплескиванием злобы, страха, накопившегося у мальчика в период утробного развития? Ведь в первый день, когда в роддоме малыша принесли Анке, рассматривая его, она записала: «оттопыривает нижнюю губу, сворачивает ее в трубочку или сосет ее, сморщив лоб». Инстинкт самосохранения? Продолжаю Надино повествование: «Вовка уже катался на лыжах. Отобрал у какого-то малыша лыжи на улице и шлепал в них сам. Мама от Вовки устала. Анка работает и занятия у нее, а мама с Вовкой целый день.
Папа, 23 февраля у нас был классный вечер, который проводился на квартире у Наташи Белановой. Сперва было скучно, все шушукались, обсуждали, кто как одет, на кого смотрят, а на кого нет. Две девчонки даже плакали из-за мальчишек! «Дело было вечером, делать было нечего». Около половины девятого часть ушла (с теми ушла бы и наша Анка, будь она там. - Е.Е.). Осталось только 11 человек и я тоже. И тогда уже вечер начался. Веселились, в каравай играли, кричали, пели, в общем, очень весело и здорово было. Никто ни на кого косо не смотрел и со свету сжить не хотел. Пришла я домой очень поздно, около 11 часов. Больше так поздно постараюсь не приходить. Мы шли втроем: я, Светка Алейнова и Лена Валькова. На улице так здорово было, туман. После вечера в классе опять новые группы появились, опять все переруганные ходят. Наш старый 8 «а» собирает деньги. На 8 марта мы хотим купить Наталье Александровне цветы (Надина учительница английского языка. Е.Е.). У одной девочки в классе мама может достать. К нам на окно каждый день прилетает снегирек. Синичку он прогнал. Клюет он подсолнечные семечки. Красивый-прекрасивый. После того, как поболела, английский язык идет очень медленно. Только третью главу перевожу. Все занято школой». Моя приписка на свободном листе: «Верно – с Вовкой я сильно устаю. Он ведь очень подвижный. Анка между двумя претендентами на свою руку и сердце закрутилась. Хоть бы скорее конец этому».
Надя жаловалась в те годы на то, что в классе у нее мало надежных подружек: только Лена и Лера. Как и Людмила Петровна в Ленинграде, когда Надя училась у нее в третьем классе, я повторила, что не сокрушаться, а радоваться нужно этому обстоятельству. Я высказала ей свое мнение: «Если в твоем окружении окажется больше трех человек – это будет толпа. Настроение толпы, как правило, не устойчиво. Чтобы понять ее настроение, придется тратить слишком много времени. Оно невосполнимо. Тебе не жалко его? Подумай».
Свободное копирование
