Я продолжала навещать в Лялином переулке Колиных родных. Но сказать им?! Нет, я не могла. Все равно кто-то неминуемо лишит их надежды, но это буду не я... Да и похоронки бывают ошибочными, с этим люди уже давно сталкивались. Длительный госпиталь, потеря памяти, плен, партизанский отряд, какое-нибудь спецзадание, спецназначение... Мало ли что? И человек возвращается домой, когда надежда его дождаться исчезает.
У меня-то не было надежды. Я сразу, с момента получения похоронки, почувствовала, что Коля убит. Но человек — он не более, чем человек, и я начала себя уговаривать: а вдруг? Я вспоминала наши слова и взгляды, наши вздохи, улыбки и пожатия рук... До сих пор все вспоминаю и все думаю: а вдруг?.. А вдруг?
Отец Коли несколько раз запрашивал о судьбе сына, но ему не отвечали. Может быть, я в этом почти уверена, где-то у них было отмечено, что извещение уже послано. То, которое мне...
Только в августе сорок четвертого, спустя чуть ли не полтора года после моей похоронки, после многих запросов Александр Иванович получил наконец ответ. «Верный воинской присяге, проявив геройство и мужество...». Убит! Убит и похоронен в селе Гойтых (Гойтх).
Колин отец прожил всего несколько месяцев после этого сообщения. Он слег, не вставал с постели и умер от инфаркта в возрасте сорока шести лет, не дожив двух недель до Победы, ради которой воевал Коля.
День Победы, девятое мая сорок пятого года... Я побежала на Красную площадь, полную народа, а оттуда людские волны вынесли меня к Манежу. Там размещалось в те годы посольство США, наших союзников в войне против Гитлера. В одном из окон посольства поставили портрет Франклина Рузвельта — президента уже не было в живых. Из посольства вышли два американца, и толпа тотчас подхватила их, стала подбрасывать высоко в воздух и кричать «Ура!».
Я тоже хотела радоваться со всеми, но не смогла. Моя душа разрывалась при воспоминании о том, что без малого четыре года назад мы с Колей ходили по этим местам, такие юные и счастливые. Коля убит, а я, словно чужая и лишняя, стою среди ликующих людей и плачу... Наверное, кто-нибудь подумал, что от радости. Но радость Победы я воспринимала только разумом, а сердце было разбито. 17 ноября 1942 года фашисты убили нас обоих, прекрасного юношу, которому не хватило двух недель до двадцати лет, — Принца — и девушку на семнадцатом году, любовь которой могла принадлежать только ему одному.
Свободное копирование
