Гости начали приходить к 19 часам. Среди них были офицеры едва мне знакомые. Они подходили ко мне, пожимали руку, желали здоровья родителям и сыну. Два Игоря и Саша ходили именинниками — ведь они спровоцировали этот сабантуй. Закуска была обильной и качественной: жареное мясо, жареный палтус, консервы трески в ассортименте от жареной до печени трески, различное квашение, которое можно было достать только на продскладах различных частей. Таких овощей в магазине купить возможности не было. Что касается сельди, то нужно было быть уж очень заядлым гурманом, чтобы ответить, в каком море-океане плавала та или иная селёдка и по какому рецепту она засолена. К 20 часам были провозглашены тосты за здоровье новорождённого в различных вариантах, «чтобы грома не боялся», «чтобы был строителем», «чтобы был здоровым» и т.д.
Затем пили за родителей, а затем уже в подогретом виде за Родину, за Партию. Пустые бутылки летели под стол со скоростью гильз из автомата во время отражения атаки. Я хотел было тихонько уйти в управление, но кто-то, опомнившись, опять поднял стакан за здоровье новорождённого, и всё началось сначала. К 21 часу я выбрал момент, предупредив Кунцевича, и ушёл в управление. Был сильнейший гололёд. Трудно было ходить даже по ровному месту. Я по тропинке, ведущей к зданию управления, дошёл до спуска с сопки и начал спускаться к заливу, у которого стояло здание управления, но когда с трудом преодолел половину пути, то понял, что вторую половину я пройти не сумею — рядом с тропинкой было много валунов и острых камней. Падая, не удержавшись на ногах, можно было основательно расшибиться. Подогнув под себя шинель, сел на тропинку и быстро поехал вниз, изменяя направление движения отталкиваясь ногами о валуны и камни. Внизу, отряхнувшись от снега и приняв сколь было возможным положение трезвого человека, я вошёл в здание. Сержант доложил мне, что звонил мне майор и просил доложить ему о положении дел на участке. Я позвонил майору. По его разговору я понял, что майор уже дошёл до кондиции и в дальнейшем уже докладывать больше некому.
- Товарищ лейтенант, Вы идите, здесь будет всё в порядке, — сказал сержант.
Я вышел из управления. Свежий воздух благоприятно действовал на организм. На обратном пути погода не изменилась, было так же скользко и так же светила луна. Однако идти было легче по двум причинам: во-первых, по скользкой дороге вверх идти легче, чем спускаться, во-вторых, луна теперь освещала мне дорожку, и я видел, на что я наступал.
Пришёл я к Иванову, когда пиршество было в полном разгаре, «сосед поил соседа». Несмотря на то, что было много офицеров, которые пришли в моё отсутствие, на столе водка не иссякла. Пришедшие гости приносили водку с собой. На меня никто внимания не обращал, никто не поздравлял. Несмотря на то, что праздник Армии и Флота начнётся только 23 февраля, т.е. через полтора часа, здесь уже праздник отмечали полномасштабно. Ушёл я от Иванова в три часа ночи. Спустился по тропинке юзом уже с самого верха. Сержант меня встретил и предложил отдохнуть в кабинете начальника на диване. Я лёг, укрылся шинелью и сразу уснул.
Свободное копирование
