Прошло несколько дней, неделя, а корабль за нами не приходил. По-прежнему днём мы работали на трассе, а вечером искали, куда себя деть. Я в основном коротал время с Поповым. С ним было интересно. Он мне доказывал несостоятельность нашей системы, говорил, что управляли государством люди, некомпетентные в делах управления страной. Для меня эти откровения были непривычны.
- Вот смотри, — говорил он, — люди, которые всегда врут и мошенничают, всегда обвиняют в нечестности других чаще, чем те, кто их уличает в нечестности. Хочешь пример? Пожалуйста. Часть твоих чертежей лежит в секретной части БРО. Чтобы пользоваться ими, ты идёшь три километра в секретную часть, снимаешь эскизы и по эскизам строишь. А ведь в этих чертежах ничего секретного нет. Смотри, вот эту книгу, — он достал с полки книгу, — я купил в Москве в книжном магазине. Смотри, я открываю 56 страницу. Знаком тебе этот рисунок? А эта схема знакома тебе? Да, это действующий в Англии радиомаяк типа «Консолл». Здесь даже расставлены размеры между антеннами — 3 500 метров. Англичане не боятся публиковать этот материал, потому что здесь нет ничего секретного. В секрете держится только частота волны, на которой работает маяк. А эти недоумки из КГБ засекретили чертежи выгребного гальюна по известным только им причинам. Делают вид, что если кто-то работает в стране, то это только они. И так во всём и повсюду.
К великому сожалению, Юpa был прав, но он очень легко к примеру приводил мелкие факты и здесь же переводил эти факты от мелких исполнителей к политическим деятелям страны, которых мы иначе. чем вождями не называли. Если я ему говорил, что в войну одержали победу партия и правительство, ведущие народ, то он мне парировал, что победу одержал народ и спас от смерти правительство, которое предательски допустило эту войну и угробило много десятков миллионов своих соотечественников. Мне с ним было тяжело спорить.
Но вот рано утром меня разбудил дежурный и сообщил, что на рейде какой- то корабль даёт семафор на БРО. Я вышел на полянку, откуда было видно мелькание огней семафора. Корабля видно не было.
Мы уже давно были готовы к отбытию на базу, но в последний момент каждый о чём-то вспомнил, что-то не доделал, и началась суматоха. В общем, мы были готовы к возвращению домой. Перед тем, как опечатать склад, я вывез весь аммонит на берег и утопил. Бикфордов шнур и запалы разложил между вещами в двух чемоданах.
Здесь я должен сделать небольшое отклонение от рассказа.
В одной из встреч с начальником гарнизона он спросил меня, как хранятся у меня взрывчатые вещества. Я ответил, что в складе. Он мне сказал, что спросил не просто так. Дело в том, что зимой у одного из матросов в руках взорвался взрыватель, который был в гарнизоне только у меня. Храниться взрывчатка должна на отдельном складе, специально оборудованном. Такого склада у меня не было, и я решил взрывчатку утопить, а шнур и взрыватели сдать на базе в склад, чем доказал свою полную безграмотность. Никто никогда мне не говорил, как нужно перевозить взрывчатые вещества. Впоследствии это привело к большим неприятностям и характеризовалось как уголовное преступление.
Свободное копирование
