При дальнейших встречах с Николаем он поведал мне, что девушку он тоже потерял. После того, как арестовали, а затем расстреляли её отца, их семью выслали из Ленинграда. За год с лишним в тюрьме, да это и нельзя называть тюрьмой, он потерял себя как спортсмен. Но надо отдать ему должное: как человек он себя не потерял, он заочно поступил в университет, он активно разыскивает свою девушку и, забегая вперёд, скажу, что в последующих экспедициях я с Николаем не встречался. Он из гидрографии ушёл.
Рассказ Николая поверг меня в глубокие размышления. Оказывается, что себя защищать нельзя! Нужно объяснить хулигану, что драться неприлично, что это противопоказано коммунистической моралью. Что касается хулигана, то он может тебя избить (если ты слабее него), проломить тебе голову, поломать кости и.т.д. Это ему можно, он ведь хулиган! Если он совершит преступление и его поймают – его будут судить. А если его не поймают, то его будут ловить после второго преступления. Здесь какая-то неувязка, но это так...
Утро нас встретило в порту Гремиха, который расположен у посёлка Йоканьга. Корабль пришвартовался у причала. Какая благодать! Не нужен штормтрап, катер. По сходням прошёлся – и ты уже на твёрдой земле. Мы с Юрием Дмитриевичем пошли в город (сильно сказано!). В центре города стоит памятник. На мемориальных досках – надписи на русском, французском и английском языках о том, что на этом месте в 1919 году находился лагерь смерти. Лучшего места для лагеря найти было невозможно. Яйцеобразные сопки с поверхностью из шлифованного гранита с отдельными трещинами. При сильных ветрах, а они здесь всегда, разогнанные песчинки набирают такую скорость, что на лице выступают кровяные точки в местах удара песчинок. Дома стояли на голых сопках вгрызшимися в сопки фундаментами, траншеи под которые приготовлены взрывным способом.
Деревянные тротуары вдоль домов были укреплены на скале анкерами. Ваенга по сравнению с Йоканьгой – рай. В городе гражданских лиц очень мало, а те, которые встречаются, являются вольнонаёмными воинских частей.
В 11 часов мы отдали концы и пошли на Святой Нос. Переход был кратковременным. Через два часа корабль бросил якорь у мыса. Здесь причала не было. Спустили катер. Загрузив его продуктами для маячников на зиму, в катер сели несколько матросов для разгрузки продуктов. Когда катер был загружен, ко мне подошёл командир корабля и спросил, не желаю ли я пойти на экскурсию к маячникам на берег. Я с благодарностью принял приглашение. Командир предложил своей жене (по моему мнению, эта женщина была его женой, но старпом был другого мнения) спуститься в катер. После неё он жестом показал мне совершить то же, а уж затем спустился сам. Катер отдал концы.
С надрывом заревел мотор, и мы помчались. Когда уже подходили к берегу, увидели на вершине утёса мужчину. Его можно было принять за красивую классическую статую, изваянную из белого мрамора. Этому способствовали огромный рост, белая, чуть ли не до колен, рубаха, подвязанная белым поясом с кисточками и чуть ли не до пояса белая борода лопатой, такие же седые усы и копна длинных белоснежных волос на голове. Он стоял, сложа руки на груди, выставив вперёд одну ногу. Мы зашли в маленькую бухточку, и человек исчез из поля зрения. Вода в бухточке была совершенно спокойной, и как зеркало отражала чуть-чуть выделяющиеся на зимнем небосводе Заполярья облака. Мы сошли на берег, матросы занялись разгрузкой. По крутой извилистой тропинке, вьющейся между двумя утёсами, к нам спускался хозяин маяка, тот самый старик, которого мы видели на утёсе.
- Добро пожаловать, – низким поставленным голосом произнёс хозяин и жестом указал на тропинку, с которой он сошёл, приглашая нас следовать по ней.
Мы начали восхождение. Хозяин замыкал строй. Поднявшись наверх, мы увидели картину, которая никак не вписывалась в понятие «Заполярье». На привязи стояла корова и жевала лежащее перед ней сено, по двору бегал телёнок. Свободно на поляне ходила упитанная лошадь и подбирала остатки травы, которая осталась в расщелинах, в камнях с южной стороны. Эту картину добавлял пейзаж чисто заполярный. На длинной верёвке висели шкуры тюленей и много шкурок поменьше размером. Хозяин сказал, что маленькие шкуры – от морских зайцев.
Из дома вышла пожилая женщина. Увидев нас, приветливо улыбнулась и поздоровалась.
- Мать, попотчуй гостей кваском, – с улыбкой предложил хозяин.
Видно, маячник знал некоторых офицеров, которые пришли с нами на катере. Они задавали хозяину вопросы, а он не торопясь отвечал на них. Вопросы в основном были технические и относились к техническому состоянию маяка.
Вышла из дома хозяйка с большим бутылем прозрачной жёлто-зелёной жидкости. Бутыль и кружки она поставила на стол из толстого тёса, стоящего во-дворе, после чего предложила нам «искушать кваску». Это, конечно была хорошо настоянная брага. Выпив кружку ёмкостью в 3/4 литра, я поблагодарил хозяйку и поставил на стол пустую кружку. Жена капитана, выпив поллитровую кружку, хотела продолжать пить. Я выбрал момент и шепнул ей, что делать этого не нужно, будет очень тяжело ходить. Брага была очень хорошей. Она была сдобрена какими-то травами или ягодами. Я бы с удовольствием выпил ещё, но это было бы уже лишним. От одной кружки ноги потяжелели, а по телу расползалось тепло.
Офицеры-инспектора с начальником маяка пошли на маяк. Я присоединился к ним. Механическая часть маяка меня не интересовала, но деревянное зодчество, конструкции, соединение элементов без единого металлического болта или нагеля – это очень интересно. Побывав на маяке, я в этом убедился. Через 15-20 минут мы вернулись на подворье начальника маяка и, распрощавшись с радушными хозяевами, отбыли на корабль. От одного из инспекторов я узнал, что у начальника маяка это уже третья жена. Всего у него одиннадцать детей.
Только мы поднялись на борт и был поднят катер, как загремели якорные цепи, заработали дизеля в ходовом режиме. Мы шли на юг. Я зашёл в каюту и удобно улёгся на своём диванчике. Благодать... Я никогда не мог себе разрешить среди бела дня отдохнуть. В каюту вошёл Юрий Дмитриевич:
- Послушай, лейтенант, я попал в довольно дурную ситуацию. Сейчас сделал инвентаризацию дров в трюме. Эти дрова мы развозим по точкам. Принял я как будто точное количество. Теперь я вижу, что где-то 30-40 складометров мне не хватает, чтобы рассчитаться. Везде маячники требуют больше, часть пакетов при разгрузке разбивается. Это мне может дорого стоить. Ты же одессит, выдумай что-то, ты с лесом больше меня знаком! На следующей точке мы сгружаем 200 складометров. Нужно что-то придумать!
Он уже собрался выходить и остановился у двери:
- Ещё я тебя попрошу. Дай приказание твоим ребятам, чтобы помогли моим в выгрузке. Если мы затянем выгрузку, мы можем не дойти до Соловков, а там нам необходимо разгрузить сто тысяч кирпича.
- Слушаюсь, товарищ капитан-лейтенант, – шутливо сказал я, хотя на корабле я полностью подчинялся ему, – постараюсь что-нибудь выдумать. Ребята обязательно помогут в выгрузке. А теперь я малость посплю, т.к. на берегу я малость «искушал» бражки, а она оказалась злой. Вот так.
Он ушёл. Я повернулся на другой бок и уснул.
Свободное копирование
